Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана. Влад Менбек

время к ним пристал какой-то пьяница и стал требовать водки. Но Джарчи строго сказал, что архи у него нет, а вот мясом он поделится. Пьяному это не понравилось. Однако, он кое-как, через водочную пелену в глазах, рассмотрел, что стоит перед кузнецом, который якшается с нечистой силой, и, поколебавшись, отошел, испугавшись сглаза. Чиркудай почувствовал страх пьяного и подивился его глупости: он то знал, что кузнец не колдун, а хороший человек. Джарчи все понял и усмехнулся.

      Так они просидели до вечера, увидев с пригорка почти все. А когда стало темнеть, засобирались домой. И в этот момент кто-то громко завопил у дальних юрт богачей:

      – Убежал!.. Убежал!..

      Джарчи весь напрягся, а Субудей переглянулся с Чиркудаем понимающим взглядом: они сразу догадались, кто убежал. Джелме сначала не понял, крутил головой, пытаясь услышать что-нибудь еще. Но чуть позже и до него дошло, что сбежал Темуджин.

      Во все стороны рванули всадники, яростно стегая коней. Многие из них мотались вдоль реки, высматривая в серых сумерках беглеца. Джарчи не стал мешкать, быстро затолкал всю утварь в мешок и торопливо пошел к стойбищу, подгоняя ребят.

      По дороге их нагнали подвыпивший мужчина с женой. Он был возбужден и все время повторял:

      – Я знал, что он долго здесь не задержится! Я знал, что он убежит! Вот это настоящий джигит, вот это орел!..

      Джарчи прибавил шагу и оторвался с ребятами от не прошеного попутчика.

      В юрте они не сказали друг другу ни слова. Спать легли встревоженные. Субудей не придумывал дразнилки, как в прошлые вечера, однако долго не мог уснуть. Чиркудай слышал, как тот покашливал и вздыхал. Он сам лежал тихо, рассматривая звезды сквозь решетку дымового отверстия. Ему казалось, будто с побегом Темуджина на душу лег тяжелый камень.

      На следующее утро Чиркудай вышел по малой нужде и не успел опомниться, как его схватили нукеры и потащили к чану с киснувшими кожами, где бросили на землю перед разъяренным Агучу. Выхватив из сапога нагайку, озверевший толстяк рывком задрал на мальчике старый кафтан и, тяжело сопя, стал стегать Чиркудая, выкрикивая:

      – Я вас мерзавцев всех уничтожу!..

      Чиркудай почувствовал жгучую боль в спине, но стиснул зубы и весь сжался, стараясь не закричать. Он не заметил, как из юрты опять выскочил кузнец и снова остановил Агучу. Как нукеры увели палача. Чиркудай потерял сознание. Джарчи легко поднял его с земли и отнес в геру, где Субудей уже разогрел бараний жир и, присев около избитого друга, стал осторожно втирать мазь в его спину.

      Когда он пришел в себя, на улице было утро. Это Чиркудай определил по лучам солнца, прорывавшихся с востока в дымовое отверстие наверху. Рядом, сгорбившись, сидел Субудей, вытаращив испуганные черные глаза. В юрту вошел Джарчи и, посмотрев на пришедшего в себя мальчишку, обрадовался:

      – Ну, раз очухался – значит выживешь.

      – А где Агучу? – тихо спросил Чиркудай.

      – Ищет Темуджина, – ответил Субудей, добавив: – Третий день ищет.

      – Да, да, – подтвердил