Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана. Влад Менбек

и пробормотал:

      – Я слышал, про такие мечи, но не верил… Думал – сказки.

      – Эти сказки я сочинял на императорской кузнице, – устало усмехнулся Линь.

      – Скажи им: не могу – и всё! – посоветовал Джарчи. – Может быть, у нас нет такого металла.

      – Не получится. Какой-то доброхот все ему поведал. Нойон знает, что я могу это сделать из вашего металла. Уже предупредили: за мной будут следить. Если не сделаю – лишусь головы.

      – Да… – по привычке протянул Джарчи и почесал затылок: – Среди ваших тоже есть такие…

      – Есть, – тяжело вздохнул Линь. – Враги у всех имеются. Но мне хуже от другого: если я сделаю такой меч, меня убьют в Китае – запрещено их делать вне императорской кузницы.

      Джарчи удрученно покачал головой:

      – Значит, куда ни кинь, везде клин.

      Линь непонимающе посмотрел на кузнеца,

      – Это старая пословица о том, что и тут, и там плохо пояснил Джарчи. Помолчав, он решительно сказал: – Делать меч тебе все равно придется – здесь смерть ближе. Да и двум смертям не бывать…

      Китаец усмехнулся:

      – Ты прав.

      – А кто заказал? – поинтересовался старик.

      – Агучу. Толстый такой.

      Темуджин зашипел от злости:

      – Эта скотина всюду лезет. Не нойон он, а лизоблюд! И еще ему особенную саблю подавай. Нельзя ему ее делать.

      – А что остается Линю? – поинтересовался Джарчи: – Агучу не нойон, но голову снести может.

      – Пусть убежит, – бросил Темуджин.

      – Легко ты распоряжаешься чужой жизнью, – возмущенно начал Джарчи: – А сам-то, что не убежишь?

      – Убегу, – буркнул Темуджин.

      – Да, ты это сможешь, – согласился Джарчи. – Но, у тебя для этого есть время, а у него, нет, – кузнец ткнул пальцем в Линя, сидевшего на корточках у стены, с виноватым лицом.

      – Я хотел сказать не о том, – нехотя начал Темуджин: – Не хочу я, чтобы у Агучу была такая сабля.

      – Вот это другое дело, – согласился Джарчи. – И я хочу тебе сказать одно правило: сабля как птица, если крепко держишь – задушишь, или потеряешь вместе с рукой, если держишь плохо – улетит.

      Темуджин задумался на некоторое время, улыбнулся и сказал:

      – Спасибо Джарчи-сечен, я понял.

      Джарчи, не обратив внимания на похвалу Темуджина, продолжил:

      – Если есть возможность сделать редкую вещь, это надо делать. А молчать мы умеем, – кузнец посмотрел на Линя: – Не беспокойся, никто не узнает, что сабля была сделана здесь.

      – Узнают позже, – обречёно сказал китаец.

      – За это время много воды утечет, и ты будешь к этому готов. А сейчас тебе деваться некуда.

      – Ты прав, – согласился Линь, и горестно покачав головой, поднялся с пяток. Выходя из юрты, он тихо сказал: – Завтра начнем.

      Джарчи ответил коротким кивком. В этот день они больше не говорили на неприятную тему.

      На следующее утро Линь пришел в кузницу с небольшим мешком, в котором что-то позвякивало. Китаец был серьезный