Путь королей. Брендон Сандерсон

слова отца, последнее послание Гавилара и недоверчивое выражение на лице короля. Кажется, во время долгого пути обратно в лагерь ему будет о чем подумать.

      Далинар следил за тем, как сын спешно уходит, чтобы выполнить его указания. Нагрудник юноши все еще был покрыт сетью тонких трещин, хотя буресвет из него уже не вытекал. Со временем доспех сам себя отремонтирует. Он мог восстановиться, даже если был полностью разбит.

      У Адолина имелась склонность пререкаться, но он был лучшим сыном, о каком только можно мечтать. Преданным до самозабвения, деятельным, умеющим командовать. Солдаты его любили. Возможно, он слишком с ними дружил, но это простительно. Даже на его горячность можно закрыть глаза, при условии, что сын научится направлять ее в нужное русло.

      Далинар предоставил молодому человеку заниматься своим делом, а сам отправился проведать Храбреца. Он нашел ришадиума в окружении конюхов, которые соорудили в южной части плато загон для лошадей. Они перевязали все царапины, и конь уже наступал на копыто.

      Далинар похлопал большого жеребца по шее, заглянул в его непроницаемо-черные глаза. Конь казался пристыженным.

      – Храбрец, ты не виноват, что сбросил меня, – мягко проговорил Далинар. – Я очень рад, что ты не сильно пострадал. – Великий князь повернулся к ближайшему конюху. – Дайте ему этим вечером побольше еды и две твердодыни.

      – Да, светлорд. Но он не станет есть больше, чем следует. Мы пытались, но Храбрец не ест.

      – Сегодня съест, – сказал Далинар, снова похлопав ришадиума по шее. – Он ест, только если понимает, что заслужил.

      Молодой конюх смутился. Как и большинство остальных, он считал ришадиума просто еще одной породой лошадей. По-настоящему понять, в чем дело, мог только тот, кого такой конь принял в качестве всадника. Это было похоже на ношение осколочного доспеха – совершенно неописуемый опыт.

      – Ты съешь обе твердодыни. – Далинар ткнул пальцем в коня. – Ты их заслужил.

      Храбрец беспокойно заржал.

      – Заслужил, – настойчиво повторил князь. Конь фыркнул, успокаиваясь. Далинар проверил его ногу, потом кивнул конюху. – Сынок, хорошенько позаботься о нем. Я возьму другого, когда поедем назад.

      – Да, светлорд.

      Ему нашли лошадь – крепкую серую кобылу. Он с особым вниманием забрался в седло. Обычные лошади казались ему очень хрупкими.

      Король выехал следом за первой группой войск в сопровождении Шута. Садеас, как подметил Далинар, пристроился позади – там, где Шут не смог бы его достать.

      Мостовой расчет молча ждал, отдыхая, пока король и его свита не пересекут пропасть. Как и большинство мостовых расчетов Садеаса, этот состоял из разнообразного отребья. Чужаки, дезертиры, воры, убийцы и рабы. Многие, возможно, заслужили наказание, но то, каким жутким образом Садеас с ними расправлялся, выводило Далинара из себя. Сколько времени пройдет, прежде чем у него закончатся подходящие для мостовых расчетов ничтожества? И заслужил ли такую судьбу хоть один человек, пусть даже убийца?

      В памяти Далинара против воли всплыл