Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.. Владимир Леви

странно теперь сказать, области – психологии рекламы. Добрый ангел Титченер прислал ему поздравление и выразил опасение, что теперь Уотсону уже не захочется возвращаться в академическую психологию, а как хотелось бы, чтобы такой яркий ум снова сиял в науке. Я уверен, писал Титченер, что вас так же влечет поиск объективной истины о человеке, как в то недавнее время, когда вы внесли в него столь оригинальный и блистательный вклад.

      Так выглядел преуспевающий вице-президент Джон Броадус Уотсон

      В канун четвертого, триумфального года продвижения Уотсона на новом поприще в приветственной речи руководителя компании, обращенной к сотрудникам, свежо и волнующе прозвучали слова:

      «Ключи к созданию эффективной рекламы надлежит искать в закономерностях, управляющих человеческим поведением. Психические реакции должны служить для нас строительным материалом, как материал физический – для промышленности».

      Эти слова были подарены шефу Уотсоном. Не за просто так: зарплата Джона к тому времени возросла в пять раз, а еще через пару лет – уже в семь. 70 тысяч долларов в год – не хило и для времен нынешних, а тогда доллар весил побольше.

      Будущее за профанацией?

      Изгнанный из академической среды, одиозный, затравленный и презираемый учеными коллегами, Джон Уотсон в двадцатые-тридцатые годы стал плодовитейшим научно-популярным писателем. В каких только журналах и газетах не появлялись его статьи, интервью, заметки на самые разные психолого-житейские темы… С его легкого пера – и особенно с «Психологической заботы о ребенке» – на Западе начался продолжающийся и поныне бум бестселлеров популярной психологии и медицины. Массовый читатель начал осознавать, что наука, переведенная в форму отпрепарированной житейской мудрости и усовершенствованного здравомыслия, может помогать жить, и что плоды ее можно получить в виде, готовом к употреблению, через печатное слово. Врачу Споку, психологу Скиннеру, трезвомыслящему наблюдателю и бизнесмену Карнеги приготовил пути он, Уотсон. И того более: не без его невольного содействия начали естественным порядком читать – не столь массово, но начали и продолжили – авторов более академичных: Фрейда и Юнга, Фромма и Франкла, Лэнга и Роджерса, а из российских – Выготского, Лурия, Зинченко…

      Естественной была и реакция. После популистского прорыва Уотсона в стане академических психологов началось смятение. – Профанация! – Шарлатанство! – Только научно верифицированные данные психологических исследований должны, как проверенные лекарства, допускаться к употреблению! – Только дипломированные специалисты и титулованные ученые могут быть жизненными советчиками, консультировать и лечить! – Только профессионалы, только с лицензиями! – Да и то не все, а лишь те, кто блюдет по отношению к коллегам лояльность…

      Началась негромкая, но непримиримая и упорная, продолжающаяся и по сей день, свара между снобами-академистами и профанаторами-популистами.

      Академист