Сказка о Гоше. Александр Муниров

раздался женский голос:

      – Залезай, чай остывает.

      На чердаке оказалось уютнее, чем можно было бы подумать. Здесь пахло не сыростью, а сухими листьями, лежащими повсюду, а в открытые слуховые окна проникал прохладный осенний воздух и, смешиваясь с теплом от ржавых труб, давал странное приятное ощущение свежести, без возможности замерзнуть.

      На одной из труб, с дымящейся чашкой, зажатой между двух ладоней, сидела девушка, совершенно непохожая на других девушек и женщин – девочек из класса, жильцов дома, маму, даже на певиц из телевизора, одно время бывших эталоном красоты для Гоши. Ни косметики, ни модных вещей – растрепанные каштановые волосы, волнами падающие на плечи, подвижное лицо с веснушками, старые потрепанные джинсы и черная кофта с капюшоном и дырками в рукавах под большие пальцы. Кристина болтала ногами и разглядывала Гошу.

      Когда он и мусорный гоблин подошли поближе, то мальчик увидел, что в чашке плавает гроздь рябины.

      Вот так и начинается любовь, – думал он спустя два часа, а пока молча стоял и смотрел на эту гроздь, не зная что делать в такой ситуации.

      – Послушай ребенок, – выждав паузу сказала Кристина, словом «ребенок» однозначно определив возможную любовь к Гоше в разряд платонических, – я не знаю, что тебе здесь надо, но раньше тебя здесь не видела. Поэтому, давай уж говори.

      – Да он живет тут с лета. С мамой, – выручил Карл, – это… Кристина, у него к тебе есть дело.

      – Дело? – она, в знак признания за Гошей права тут находиться, протянула кружку мальчику и тот осторожно взял железную чашку в руку и хлебнул горького чая со странным запахом, – а что за дело?

      Гоша, свободной рукой, вытащил из кармана часы и протянул Кристине, надеясь, что вопросов будет не слишком много.

      Она задумчиво осмотрела их, забрала кружку и сделала большой глоток. Потом взяла часы двумя пальцами за цепочку и поднесла к глазам так, чтобы они оказались между ее глазами и солнечным светом из окна.

      – Карл, – сказала Кристина, – это невозможно, – она перевела взгляд на Гошу, – Когда ты увидишь его в следующий раз?

      – Этот ребенок не может нормально разговаривать. Какие-то особенности в голове, – сказал Карл и многозначительно поскреб себе лоб пальцем, – но как я понял, эта вещь с его прошлого места жизни. Так что, возможно, никогда.

      Если бы Гоша мог вставить пару слов, то добавил бы, что не считает себя ребенком.

      – Любопытно, – Кристина отвлеклась от часов и, наклонившись к самому лицу Гоши, посмотрела ему в глаза, – ты, наверное, хорошо умеешь хранить секреты, дружочек. Тот, кто тебе дал эти часы – тебе важно знать, что с ним будет? – Гоша кивнул, – Знай, что он прощен. Я больше на него не сержусь и не собираюсь преследовать. Сегодня отправлю ему письмо с этими словами. А часы оставь себе, – она вложила часы в Гошину ладошку, – знаешь что это такое?

      Гоша понимал, что в последнем вопросе было больше смысла, чем он