Битва за водку. Сергей Паук Троицкий

одной стороны, тотальная е*ля с «Ленинградом» и перспективы мешков шпрот. С другой стороны, смутное ощущение чего-то дурного. Чувство отдалённой тяжести или опасности, по типу как с похмелья, после общественной пирушки. В первые часы пробуждения вам кажется, что вчера в угаре кому-то нахамили, доброму человеку не уделили внимания, поссорились с девушкой. Вы не можете понять, что это за червь? Денег до фига, всё за**ись, а в глубине подсознания что-то гложет! Непонятные раздумья Анюты прервала Зина:

      – Ну что, подруга? Пое***лась с КГБ? А где простава?! Анюта встрепенулась и воровато оглянулась. Вокруг них обедало немало баб в чёрных косынках – это вдовы расстрелянных рабочих. Когда те пожрали баланды и удалились в цеха, она достала из-под стола чекушку водки, банку рижских шпрот, а также с пафосом бросила на стол пачку сигарет «Лайка» с е***лом якутской собаки.

      – О! «Лайка»! Шпроты! Везёт же рыжим! Наливай!

      Их застолье продолжилось и после обеда. Сломался станок или какой-то кран. Анюта отсчитала рубль (20 % от КГБ-гешефта), и Зина тут же метнулась в магазин. Стрелку забили около забора за складом. Когда уреловки набухались, Зина продолжила вопросы:

      – А чё ты загрустила, такого хахаля срубила? Или водяра по башке дала?!

      – Эх, девоньки. Вощем, когда мы это, с Гайдаром поролись, меня стало распирать в срач. Слава богу, он свои штаны застегнул и поломился в каптёрку. Я тут же побежала к «полуяме» и как сирану!

      – Ну и?!

      – А когда повернулась, смотрю, а там из земли башка мертвеца торчит и вся в моём говне!

      – Ты что?! Ему в рот насрала?

      – Я чё?! Рассматривать, что ли, стала?! Сиганула и тут же стаканище водчилы уе***ла!

      – А тебя потом все трахали?

      – Кажись, все! Ну три или пять, не помню. Шпроты хавала, икру красную, ну и там водчилу.

      – Ну а до порева с Гайдаром ты сколько рижских шпрот съела?

      – Две или три банки сожрала. Потом сметану, потом геленджикский портвейн – гадость.

      – Везёт же людям!

      – А, вот ещё! Забыла вам сказать, я когда посрала, то всей сожранной бурдой на башку мертвеца проблевалась!

      Бабы заржали.

      – Три банки шпрот, сметана, потом геленджикский портвейн, мороженое пломбир, водочка. Мерзость!

      – А ещё суп из «царской говядины».

      Они шли по улице, дико орали и давились от смеха! Бабы в чёрных косынках шарахались от них.

      – И вся эта блевантина ему в рот!

      – Это не блевантина, а харч!

      – Харчо ему на ужин!

      – А говнище на завтрак!

      Я случайно посмотрел на студентку, неожиданно потерял мысль и замешкался. Фигуры АПН-пирушки со своими бокалами и рюмками словно застыли в 3D-фильме и камера беспилотника облетала их. Паузу нарушила Евгения Альбац (в будущем главред «Нового времени»):

      – А этот парниша мне нравитца! Браво! Далеко пойдёт, если не остановят!

      Все зааплодировали. В этот момент с подоконника подал голос хиппи Венедиктов (в будущем «Эхо Москвы») в глупой майке