Месть пожирает звезды. Владислав Выставной

машинально отметил он.

      Наконец, буря на улице улеглась. Энрико, шатаясь, вышел из проулка. Легкие сводило от горячего, почти лишенного кислорода и наполненного пеплом воздуха, невозможно было остановить кашель.

      Тот, кто убил его друзей, поставил в своем грязном деле жирную точку: на месте площади, балагана и парка развлечений теперь было поле легкого, как пыль, пепла. Только хрупкие, как стекло, остовы бронетранспортеров нарушали эту спокойную пепельную гладь, да поднималось к небу дрожащее горячее марево…

      Ударного звена штурмовой бригады «Лос-Командорс» больше не существовало.

2

      В кабинете для допросов было душно, да еще и дико накурено. Правда, не в положении Энрико было предъявлять претензии к комфорту. То, что его допрашивал сам полковник Аугусто – начальник контрразведки корпуса – не сулило ничего хорошего. Этот полковник был сущим дьяволом: он видел людей насквозь и в каждом находил какие-то грешки. А любого, даже самого мелкого из этих грешков для Аугусто было достаточно, чтобы поставить человека к стенке. По его мнению это было универсальным решением всех проблем. Действительно: зачем мучить себя сомнениями и подозрениями? Нет человека – нет проблемы. Но вначале надо по максимуму вытянуть из того информацию.

      – Ну, что, сержант, – выпустив струю дыма из узкогубого рта, произнес полковник, – Хочется тебя, все-таки выслушать по поводу всей этой неприятной истории…

      – И что же вы хотите от меня услышать, мой полковник? – Энрико до конца старался держаться независимо и гордо.

      Ведь он не был ни в чем виноват. Ведь так?

      Самое страшное, что он сам уже не был уверен в собственной невиновности. К подушечкам его пальцев пластырем были примотаны электроды штабного «полиграфа». Техник с ухмылкой пялился в монитор, разглядывая ломаные графики страхов и неуверенности Энрико. Для него этот сержант был, как на ладони – глупый младенец, с начисто содранной кожей и оголенными нервами.

      – …Как же так получилось, – медленно вопрошал полковник, – что вы, сержант, остались единственным живым свидетелем этой странной, повторяю – очень странной – диверсии?

      – Господин полковник, я все уже подробно изложил дознавателям, твердо сказал Энрико, – Мне нечего больше добавить…

      – Врет, – удовлетворенно констатировал техник, – Что-то он не договаривает…

      – Что же вы скрываете от нас, сержант? – задумчиво поинтересовался контрразведчик и открыл золотой портсигар.

      «В таком роскошном портсигаре – и такие дрянные сигареты…» – почему-то подумалось Энрико.

      – Он раздражен, – сказал техник.

      – Это я и так вижу, – произнес полковник, – Вы бы поумерили свою гордыню, сержант. Тем более, что вы уже не сержант штурмовой бригады «Лос-Командорс», чем, конечно же, следовало в свое время гордиться… М-да…

      – Меня что, разжаловали? – поник Энрико. Странно, что в такой момент его все еще интересовало собственное доброе имя.

      – Вовсе нет. Дело в том, что вашей бригады попросту больше не существует. Ее расформировали.

      – Как?! –