Два императора. Дмитрий Дмитриев

длинноволосым. Не минуешь моих рук! – хрипел в бессильной злобе мельник, уходя в свое логовище.

      Николай, проклиная старого колдуна, зашагал домой, так и не простившись с Глашей.

      Бедняжка долго ждала своего милого, но он был уже далеко.

      Федот, вернувшись в избу, ни слова не сказал дочери и молча полез на печку.

      Глаша вышла из избы, надеясь, что Николай ждет ее у мельницы. Напрасная надежда! Кругом была полная тишина. Вблизи не было ни одного живого существа.

      – Ушел, ушел и даже проститься не зашел! Разлюбил меня, над моею любовью чистой, девичьей надругался! Вот тебе судья? Моя слеза сиротская горючим камнем падет тебе на сердце! – плакала Глаша. – Что же делать, куда с тоской деваться? Лучше в воду, в омут головой. Чего жить – мучиться, терзаться! В воду, скорее в воду…

      Глаша побежала к речке.

      – Господи, прости мне грех мой!

      Глаша готова была броситься в быструю и глубокую реку. Старик-мельник, следивший все время за дочерью, подоспел как раз вовремя.

      – Ты это что задумала? – схватив ее крепко за руку, спросил мельник.

      – Отец! – испуганно проговорила Глаша.

      – Да, отец. А ты, безумная, что с собою хочешь делать? На что решилась?

      – Невмоготу мне, батюшка, стало жить на белом свете.

      – Жизнь прискучила, так ты к черту в лапы захотела! Одумайся! Кого ты удивишь своею смертью?

      – Тошно жить на свете, батюшка! – плакала молодая девушка.

      – Полно, глупая, а ты живи, живи для отместки своему врагу.

      – Люблю я его, крепко люблю.

      – А ты любовь-то да в ненависть обрати! Пойдем-ка в избу, там и подумаем, что делать, как беду избыть.

      Глаша молча пошла за отцом в избу.

      Глава III

      У князя Гарина была еще дочь Софья, восемнадцатилетняя красавица, недавно окончившая свое образование в Петербурге. Это была очень умная и начитанная девушка, обладавшая отцовским характером. Такая же добрая и ласковая, Софья считалась любимицей старого князя.

      Княжна, вернувшись из Петербурга в «родное гнездышко» – в живописные Каменки, с утра до вечера безвыходно жила в саду, а иногда уходила и в лес; несмотря на предостережение отца – не ходить в лес без сопровождения лакеев, княжна отправлялась только вдвоем со своей горничной, наперсницей Дуней. Дуня была очень молоденькая, хорошенькая девушка из дворовых; она жила в Петербурге с княжной во время ее занятий в институте. Софья не разлучалась со своей любимицей и посвящала ее в свои девичьи тайны.

      Когда Софья уехала в Петербург, Николаю Цыганову было не более пятнадцати лет. Вернувшись после шестилетнего пребывания в институте домой, княжна с первого раза не узнала Николая – так возмужал и похорошел он за это время. Софья встретилась с Николаем в саду, гуляя по тенистым аллеям. Дуни на этот раз с ней не было. Николай учтиво поклонился княжне, та с удивлением и любопытством посмотрела на молодого человека.

      – Не узнаете, княжна? – смутившись от пристального взгляда красавицы, робко спросил Николай.

      – Неужели Николай?

      – Он самый, ваше сиятельство.

      – Оставьте