Два императора. Дмитрий Дмитриев

и губернатор крепко обнялись.

      – Теперь дело осталось за Сергеем, – сказал князь Владимир Иванович.

      – Да, за ним, князь! У дочери и спрашивать нечего: по всему заметно, что князь Сергей ей нравится.

      – А все же, Дмитрий Петрович, спроси!

      – Знаю, спрошу, неволить не буду. Я у дочки спрошу, а ты у сына. Так по рукам, князинька?

      – По рукам, по рукам. Я с сыном буду говорить.

      – А я с дочерью. Устрой, Господь, в добрый час!

      Генерал Сухов усердно перекрестился.

      Бал продолжался до самого утра; во всю длинную ночь весело пировали гости, радушно угощаемые добрым хозяином. Танцы почти не прерывались; князь Сергей весь вечер танцевал с одной Ириной на зависть другим барышням и на пересуды их маменек и бабушек.

      – Посмотри-ка, Анна Ивановна, как молодой князь увивается около губернаторской дочки, – ехидно говорит полная некрасивая дама, мать шести дочерей, слегка толкая локтем свою соседку, сухопарую даму.

      – Смотрю и удивляюсь, Татьяна Федоровна, – улыбаясь, отвечает та.

      – Впрочем, удивляться нечему, – это так понятно.

      – Вы думаете, молодой князь женится на ней?

      – Натурально! Невеста завидная – ведь губернатор миллионы имеет.

      – И что хорошего нашел он в этой девочке?

      – Не понимаю, какая-то сухопарая…

      Вот двое молодых людей, провинциальные львы, одетые по-парижскому, ведут между собою такой разговор.

      – Я просто завидую князю! – говорит один.

      – Еще бы не завидовать! – отвечает другой.

      – Красавица и миллион приданого.

      – А что для тебя лучше, Пьер, – красота или миллион?

      – Понятно, миллион.

      – А князь будет обладать и миллионом, и красотою.

      – Военным счастье!

      Почти перед утром накрыли ужин, тоже роскошно сервированный.

      После ужина гости стали разъезжаться – кому близко было до дому; многие остались ночевать и в отведенных им комнатах расположились спать на мягких диванах и постелях. Мужчины – на половине князя, а женщины – на половине Лидии Михайловны.

      Опустела великолепная зала; музыканты тоже ушли отдохнуть – в продолжение дня и ночи они почти без отдыха играли. Огни везде погашены, и в огромном княжеском доме настала тишина. Все спало крепким сном.

      Глава XXI

      Сергей, по приезде в Каменки, рассказал отцу и матери все, что с ним случилось на войне; он с большим чувством и жаром описывал, как на ферме доброго австрийца Гофмана нашел себе радушный прием и как молодая девушка, Анна, ухаживала за ним во время болезни, заботилась и не отходила от него.

      – Я много, много обязан Гофману и его милой дочери! Они спасли меня от смерти, – такими словами закончил молодой князь свой рассказ.

      – О, если бы мне увидать Анну – я бы ее расцеловала! – громко проговорила Софья, со вниманием выслушав рассказ брата.

      Старый князь ничего не сказал; он встал и стал задумчиво ходить по комнате.

      – Что же, за их уход надо послать им денег, –