Два императора. Дмитрий Дмитриев

ее брачный союз с милым, ненаглядным женихом.

      У Гофмана была тройка сытых лошадей. Он приказал работнику Иоганну запрячь их в крытые сани; сюда они положили все необходимое в дороге и втроем – Гофман с дочерью и князем – тронулись в путь. Свое хозяйство старик сдал в аренду одному из своих соседей-фермеров.

      Без особых приключений наши спутники доехали до Петербурга. Князь нанял для Гофмана и Анны на время небольшую квартирку, а сам поселился на своей старой. Первым делом его было явиться к своему полковому командиру. Старый боевой генерал принял князя очень ласково.

      – А мы, князь, отчаялись видеть вас в живых и думали, что вы или убиты, или утонули. Главнокомандующий наводил о вас справки; от вашего батюшки, князя Владимира Ивановича, я получил письмо, в котором он просит меня сообщить о вас, но, к сожалению, я и сам ничего не знал до настоящего времени, – сказал генерал, крепко пожимая руку Гарина.

      Генерал попросил князя рассказать о том, где он находился в последнее время. Гарин удовлетворил его любопытство, умолчав только о своей любви к Анне.

      – Вы, князь, геройски сражались и состоите в списке георгиевских кавалеров, с чем вас от души и поздравляю, – сообщил ему полковой командир, когда Гарин окончил свой рассказ.

      Князь поблагодарил генерала и отправился к своему приятелю, ротмистру Зарницкому, которого и застал лежавшим на диване, с длинною трубкою в зубах.

      Ба, ба, приятель! Да ты откуда? С того света, что ли?

      Петр Петрович быстро встал с дивана, бросил в угол трубку и заключил в могучие объятия своего закадычного друга и сослуживца.

      – Не ждал, не гадал тебя видеть, ей-богу! Уже хотел панихиду по тебе отслужить. Ну, садись, рассказывай.

      – Сейчас, дай отдохнуть.

      – Отдохни, голубчик! Да как ты, брат, переменился, похудел – тебя не узнаешь.

      – Долго болен был, – ответил князь.

      – Не томи, рассказывай. Впрочем, погоди, за завтраком расскажешь. Эй, Щетина, завтрак, живо!

      – Зараз, ваше благородие, зараз! – просовывая голову в дверь, ответил старый денщик.

      – Не забудь бутылочку винца принести.

      – Не забуду! На радостях надо выпить, ваше благородие! На что я – и то для такого дня маленько клюкну.

      – Клюкни, Щетина! Разрешаю!

      – Покорно благодарю, ваше благородие!

      – Ну, пошел, неси завтрак!

      – Зараз, ваше благородие.

      Спустя немного Щетина принес на подносе завтрак и бутылку дорогого вина. За завтраком князь Гарин рассказал своему приятелю, как он попал на ферму к старому Гофману, как полюбил его дочь. Сергей ничего не скрыл от друга и с жаром описывал, как Анна во время его тяжелой болезни ходила за ним, как она просиживала у его постели долгие ночи.

      – Ах, Зарницкий, если бы ты знал, как я люблю ее!

      – Вижу, брат, вижу; по твоим словам, девушка хорошая, добрая.

      – Ах, как она хороша, как хороша!

      – Знаю, дурную не полюбишь, у тебя вкус хороший. Надеюсь, меня познакомишь со своей невестою?

      – Конечно, конечно, мы завтра утром поедем к ней.

      – А