Два императора. Дмитрий Дмитриев

Сергей, сколько жизни и молодости в этом юноше. От него так и пышет силою и здоровьем, а завтра, может, шальная пуля или сабля острая уложат его навеки спать в сырую могилу, – грустно промолвил Петр Петрович.

      – У тебя, Зарницкий, сегодня какое-то грустное настроение.

      – Может, перед смертью…

      – Полно, Петр Петрович, зачем на войне думать о смерти. Надо думать о победе.

      – Верно, товарищ, вот люблю! Я и сам не знаю, с чего я кислятничаю. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Вот и чай с ромом несут, сия оживляющая влага и мои мысли оживит. – Зарницкий с жадностью стал пить чай с ромом. – А ты что же не пьешь? – спросил Петр Петрович у Николая.

      – Я после успею.

      – Зачем после, бери стакан и присаживайся к нам. Ты мне нравишься, юноша, за твою отвагу и смелость. Тебя ждет награда: я говорил с генералом – он обещал довести до сведения главнокомандующего про твою храбрость.

      – Как мне вас благодарить, Петр Петрович!

      – Не за что – ты заслужил награду.

      Вдруг по берегу Дуная пошел какой-то гул и крики, крики – все ближе и ближе.

      – Что это значит? – вскочив, проговорил Гарин, смотря вдаль.

      – Не знаю. Верно, главнокомандующий, – ответил Петр Петрович, тоже поспешно вставая.

      Он не ошибся: князь Кутузов, окруженный свитою, объезжал бивуаки на маленькой сытой лошади. Шагом ехал тучный старик, несмотря на холод, в одном мундире. На простом ремне через плечо висела нагайка. Плешивая голова, с редкими седыми волосами, прикрыта была солдатской фуражкой.

      Зорко посматривал главнокомандующий своим одним глазом на солдат и офицеров, беспрестанно останавливал свою лошадь и с ласковым словом обращался к ним; старческое лицо князя было весело.

      – Здорово, ребятки-солдатики, здорово!

      – Здравия желаем, ваше сиятельство! – гремели ряды солдат.

      – Озябли? Ничего! Завтра погреемся около французов.

      – Рады стараться, ваше сиятельство!

      – Постарайтесь, ребята, постарайтесь для батюшки царя, для родной земли. С нами Бог и правда!

      – Умрем за царя и за родину, ура!

      – Добрый вечер, господа офицеры! Завтра битва. Поддержите имя русское, славное. Помните: на нас смотрит теперь вся Европа и надежды свои возлагает! – подъезжая к кучке офицеров, говорит громко старый вождь.

      – Ура! Рады стараться! Ура!

      И мощный, радостный голос русских воинов далеко несется по Дунаю и раскатистым эхом замирает над славной большой рекой.

      Глава VIII

      Австрийская столица в то время оставалась без всякой защиты, и Наполеону не составило большого труда взять Вену: комендант не сумел вовремя разобрать мост на Дунае. Три французских корпуса, под начальством Мюрата[4], Сульта[5] и Ланна[6], перешли на левый берег Дуная и при Шенграбене, лежавшем на пути в Моравию, отбросили русских. Кутузов послал князя Багратиона с шеститысячным корпусом занять Шенграбен и держаться там до последней крайности. Храбрый

4

Мюрат Иоахим Наполеон (1771–1815) – маршал Франции, король Неаполитанский. В описываемое время – командир кавалерийского корпуса.

5

Сульт де Дье, Никола-Жан (1769–1851) – маршал Франции, командир пехотного корпуса. После реставрации Бурбонов был военным министром.

6

Ланн Жан (1774–1809) – герцог де Монтебелло. Маршал Франции, командир 5-го пехотного корпуса.