Мимо тазика. Евгений Лалетин

фермерское хозяйство.

      – Сидел, – ответил обладатель роскошных куполов, – три раза. На зоне Бога узрел, в последний путь товарищей провожал. Как в воду глядел – профессия пригодилась. Особенно в лихие 90-е. Тогда название трёх книг были очень актуальны: «Кому на Руси жить хорошо?», «Что делать?», «Преступление и наказание». Много здесь знакомых бакланов лежит с огнестрелом. Говорил дружкам, договаривайтесь с братвой и прокурорами. Не слушали, лезли напролом. Вот и отправились…

      – Ad patres, – закончил Евгений.

      – Чё?

      – К праотцам, на древнелатинском.

      Мужик внимательно посмотрел на него. Появление человека, знающего латынь, немного смутило любителя шансона. Дело в том, что пользующийся большим уважением в тюрьме смотрящий тоже говорил на загадочном древнем языке. До зоны он учился на филологическом отделении столичного института, что способствовало разнообразию его тюремного жаргона, придавая «фене» новое философское направление.

      – Эти времена прошли, – изрёк Андрей, – всё течёт, всё меняется. За прошлое цепляться бесполезно, мир не стоит на месте.

      – Новое – хорошо забытое старое, – изрёк гробовщик. – Приезжал один краевед, рассказывал историю. Неподалёку от наших мест жил старый граф с молодой женой. Красавицей она была неописуемой, за тысячу вёрст не сыщешь. Шибко любил её старый пень, души не чаял. Как-то раз уехал муженёк на пару дней в уезд, а когда вернулся, застал жёнушку в объятиях залётного гусара. Полюбовники голые в кровати валялись в позе «Наездницы». Гусар не успел даже сабельку из ножен вытянуть, как ревнивец выстрелил. Пуля-дура, быстро летит, дырку в башке мигом сделала. А молодую супружницу опосля вздёрнул на дереве у пруда в чём мать родила. Так блудница несколько дней и висела под кваканье лягушек. С тех пор над всякого рода чужаками висит графское проклятие. Человек человеку – волк, история идёт по спирали, не стреляют, так сажают или травят. Кто начальству дорогу перешёл.

      – Как афиняне Сократа в своё время, – добавил Евгений.

      – Чё? Не знаю, вместе не сидели. Недавно кто-то в лесу белый порошок рассыпал, будто зима в июле неожиданно наступила. Народ неделю чихал от такого «новогоднего подарка». Хватит лясы точить, валите отсюда, оппозиционеры хреновы.

      – Alea jacta est, – бросил Евгений и тут же поспешил перевести, – жребий брошен.

      Гробовщик минуту помолчал, оценивая сказанное, развернулся и пошёл прочь. Андрей заметил, как он достаёт из кармана мобильник, прикладывая его к уху. Не раз ещё ребята встретятся с учредителем ООО «В последний путь» Жорой Могильным. Седой посредник между светом и тьмой станет неожиданно появляется на шумных сходках с избирателями, принося с собой штыковую лопату. Как бы напоминания, что от слов можно легко перейти к детальной разборке. Взгляда Евгения он старался избегать.

      Знакомство с деревенским бытом продолжилось. Возле противопожарного пруда натолкнулись на пожилую женщину, подбирающую разбросанный мусор.

      – Черти окаянные. Управы нет на это начальство, – ворчала недовольно она, – шею мало Кукыркину