Депеш Мод. Сергей Жадан

та, другая.

      – Да они угашены обе с утра, суки, я ж говорю! Они какой-то фигни нажрались, а потом еще водяра. Как та сука с балкона назад попала – не представляю. Они друг друга уже не узнавали.

      – Ну?

      – И, значит, вяжут меня и затаскивают в ванну, бросили и пошли спать.

      – Да…

      – А утром, значит, одна из них, та, что с балкона вышла, понятно, уже ничего не помнит и поперлась в ванну мыться. Причем, тварь, света не включает, на ощупь лезет. Залазит, значит, в ванну, а там я…

      – Водка, ты понимаешь, она женщин глушит, они как рыбы становятся.

      – Я когда-то контролершу в трамвае встретил, так она со своим компостером ходила.

      – Не пизди.

      – Что – не пизди? Серьезно – идет баба, пьяная сто пудов, я ей свой талончик даю, а она откуда-то из кармана достает компостер, представляете?

      – Свой компостер, наверно, прикольно иметь.

      – Точно.

      – Да…

      – Я пробовал когда-то снять в трамвае. Ночью как раз ехал, никого не было, ну, я давай его выламывать, распорол руку, представляете, кровь течет во все стороны, а тут контролеры заходят.

      – Суки.

      – Ну и сразу ко мене, в принципе, я там один ехал, больше никого. На хуя, говорят, компостер ломаешь.

      – А ты?

      – Что я? Говорю, не ломаю я ничего, хотел, говорю, талончик прокомпостировать, а ваш траханый компостер мне руку зажевал. Вот, говорю, – смотрите.

      – Круто.

      – Да…

      Какао, неповоротливый и вспотевший, в этой компании хорошо в общем-то себя чувствует. Маленькая комнатка, в которой они сидят, насквозь прокурена и пропахла кофе, кружек на всех не хватает, они пускают по кругу первый кофе, потом второй, передают кружки из рук в руки, потом передают куски белого хлеба, после часа пребывания в этой комнате их одежда, и их волосы, и они сами пахнут табаком и хлебом, хлебом даже больше. Какао вытирает рукавом вспотевший лоб, ты что, смеются все, Какао, это ж твой выходной костюм, ничего – Какао краснеет – не страшно, выстираю, ну да, продолжают все смеяться, ты уже второй год обещаешь, бери хлеб, Какао берет из рук друзей свежий белый хлеб и продолжает слушать байки, он готов быть с ними хоть все время, ему с ними хорошо, делят вместе с ним хлеб и сигареты, и главное – его никто не прогоняет. А в наше время ты еще поищи компанию, которая терпит тебя несколько дней в твоем песочном костюме, который ты не стираешь уже второй год, если не третий.

      Какао толстоват для этой компании, и в костюме своем выглядит стремно, но костюм ему нравится, не знаю, где такие костюмы продаются, Какао его где-то таки нашел, считает, что костюм стильный, он поведенный на таких штуках, Какао чуть ли не единственный из моих знакомых ходит в парикмахерскую, пользуется каким-то пидорским гелем, даже бреется время от времени, хотя на пользу ему это не идет. Их набилось в комнату человек шесть, сидят и слушают Малого Чака Бэри, тот рассказывает, как он праздновал свой день рождения, история всем нравится, Какао слушает с открытым ртом, ему особенно понравилось про разноцветное белье, он пробует себе это представить, но не может. Малой Чак Бэри напротив пускает по кругу еще одну папиросу и вдруг говорит – Какао, расскажи ты что-нибудь, все соглашаются – да, Какао, давай, расскажи нам что-нибудь, чего