Двор чудес (сборник). Кира Сапгир

влияние солнца, снега, температурного баланса в момент, когда был зачат – о нет, не Я! – пещерный предок мой! Неужто по его генетическому коду определился Я – творенье, а не творец себя?!

      Я – сущность?!! Или Я – случайность?!!

      …Ах, они су-у-уки! Как они посмели меня хвалить? Засранцы, сволочи! А-А-А-А-А! Ты гад, говнюк и сука, – я гений. И я сейчас тебя убью.

      Слишком много разумных людей на свете, неспособных разглядеть тебя и вовремя устраниться, чтобы тебя не мучить.

      При сближении с себе подобными ты холодел – сравненье могло оказаться в чужую пользу:

      «Как смеет он? Какую окуджаву он несет?! Кто ему позволил высказывать по поводу меня свои соображения?! Он – он спросил МЕНЯ?!!» (Вино и водка в тот момент уж целиком очистили мозги – опустошили от всего, что могло помешать уничтожать осмелившегося восхищаться – тобой).

      «Тобой?! Мной! Но это же не я (как бы его убить?). Ведь это всего лишь они, всего лишь мои предки, их жратва – пронырливый идиотский сперматозоид, который, победив скоростной кросс, врезается с размаху в то самое – мясистое, багровое, темное, в пульсацию мясных кулис…

      Я?! Он – хвалит – меня?! А я – НИ ПРИ ЧЕМ! Гениальность – не моя! Гениальность сала, вони, мяса, дерьма! Дерьмо! А вот вам фигу! Фигу! Фигу!!!»

      «Ты гений, старик!»

      – Ты… Сволочь… Смеешь… ААААААААААА!!!!!!!

      Сволочь!

      Я – БОГ!..

      …Ты выносил лишь похвалы дураков. Дураки – они блаженные, как и ты. Вы изъясняетесь на простом языке сумасшедших. Тебе нравилось, что дураки клянутся твоим именем:

      Спит в нирване Божество —

      Рот отверзся, как ворота,

      У тебя четверг в субботу,

      А на Пасху – Рождество.

      Развалился Демиург

      На диване, как в нирване,

      Оглушает храпом рваным.

      Из ноздри – хрустальный шнур.

      Тень по плоскому лицу

      И кривой зигзаг – улыбка.

      Гений! Может, по ошибке

      Ты попался мертвецу?[8]

      Восхождение на Памир

      десять миллионов магазинов ресторанов министерств контор заводов поездов и пароходов

      Просыпаясь затемно, слышал затылком убыстрение земного вращения – сердце чугунной кувалдой било со дна сна. За закрытыми веками пытались выпрыгнуть из завесы сна в реальность чернолесья – старички кусты с длинными до земли черно-седыми бородами; сменяя их, проступало что-то серо-рыжее, цементно-кирпичное – какая-то фигура, превращаясь в уже совсем настоящий рассвет.

      За стеной, как обычно, ругались дуэтом старики соседи:

      – Мои дети – ХИРУРГИ, твои – УРКИ! – корил старуху старик. – Не, бля, поал, МОИ ДЕТИ – хирурги, ТВОИ – урки!.. Ты что, не понимаешь, МОИ ДЕТИ – ХИРУРГИ! ТВОИ – УРКИ!!!

      – А что тебе мои дети? – не выдерживает Бавкида.

      – А что мне твои дети? – ехидничает Филимон.

      – Нет, а что тебе МОИ ДЕТИ?

      – Да, а что мне ТВОИ ДЕТИ?!

      Наконец финальным

8

К. Сапгир.