Двор чудес (сборник). Кира Сапгир

Исайю? С полированного коричневого черепа шквалом срывает последние патлы, рвет в клочки. На лбу словно стесанном встречным ураганом, свежая царапина. Поверх царапины намертво приросла фуражка с «крабом» – в ней, говорят, поэт приехал из Риги в Хайфу с женой и семерыми детьми.

      Семеро детей следовали за ним повсюду строем. Он пил пиво в кафе и очень любил жену – любил так, что она однажды не выдержала и умерла от рака.

      Сейчас он прибыл в Париж на свадьбу старшей дочери. Дочь венчалась в церкви на улице Дарю с отпрыском видных «отщепенцев» – Ди-Пи. Благородный отец явился на венчанье незваный, изрядно приняв на радостях на грудь – к смущению собравшихся. Родня жениха вежливо попросила его удалиться. Он оказал сопротивление. Изгнанный из храма поэт шумно скандалил во дворе, колобродил, вздымал к небу кулаки, посылая дочери проклятья, словно король Лир.

      И вот сейчас Погром у меня на пороге.

      – Радуйся! Я привел к тебе Любовь, – провозглашает с порога Исайя. – Прими ее. Прими нас. Так надо. Я нашел ее по дороге к тебе.

      Любовь, немытая, беловолосая, входит вслед за поэтом, цепляясь, как слепая, за полу его пиджака. В свою очередь, она тащит за собой замызганного мальчишку – отчего-то с галстуком-бабочкой на голой грязной шее. В липкой руке мальчишки, видимо, ее сына, бумажный стаканчик из-под шипучки.

      – Купи нам вина, купи еды, – сказал Погром. – Нам надо пить вино.

      Я купила вина, хлеба, сыра. Сели пить.

      – Я хочу сочинить Новейший завет, – оповестил поэт. – В Новейшем завете самое главное это другие «от» – не от Маркса и Матвея, а от – Советского информбюро и от Москвы до самых до окраин и от жены моей Нины. Я тебе почитаю кое-что оттуда.

      И тотчас начинает выкрикивать-завывать:

      – Хвалите Господа с небес

      все ангелодемоны,

      все бесоархангелы,

      все солнцемолекулы,

      все атомозвезды.

      Он повелел – и сотворилось[3]…

      …Как описать его стихи? Рычанье льва, труба Иерихона, клекот, ропот, грохот и гром и звон строк и строф, переполняют мир.

      Старый дом на улице Великих Августинцев ходит ходуном, как при урагане. Летают, мечутся искры и сполохи. Воздух заряжен благодатью, как лейденская банка – электричеством.

      Во дворе дома, узком, как труба, гулко раздаются недовольные голоса:

      – Эй вы там, потише! Три часа ночи!

      – Хвалите Господа все народы:

      аиды и оды, и рады, и веды

      Прославляйте его все племена

      и на ОООО! и на УУУУУУУУУУ!!!!!!!

      и на ИИИИИИИИИИ!!!!

      и на АААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!

      В доме хлопают двери. Где-то с треском лопается стекло.

      …Не желая ничего.

      Алилуйя!

      Валяюсь пьяный на полу я.

      Алилуйя!

      В конце концов, все заснули: Любовь с мальчишкой в моей постели. Я на полу. Поэт пристроился тут же, свернулся калачиком на тощей подстилке.

      …Мне не спится. Время к четырем. Серые контуры города начинают прорастать за окном.

      Поэт дергается

3

Здесь и далее цитируются «Псалмы» К. Сапгир.