Драматические произведения. Александр Блок

Отлично знаю. Вы – поэт, тоскующий в окружающей пошлости. Жалобы свои вы изливаете в стихах, хотя и прекрасных, но непонятных, так как дух ваш, вероятно, принадлежит иным поколениям.

      Поэт. Клянусь, это так!

      Шут. Сверх того, вы еще – прекрасный юноша, страстно влюбленный в не менее прекрасную даму.

      Поэт. Ни слова больше! Вы – сердцеведец! Скажите мне, прежде всего, как мне вести себя с прекрасной дамой?

      Шут. Советую вам, прежде всего, посвятить ей одно из ваших стихотворений. Или, еще лучше, – целый том.

      Поэт. О, это уже давно сделано!

      Шут. В таком случае, вам следует проводить с нею часы над морем, намекая, что ваша любовь так же широка, как оно.

      Поэт (полубессознательно).

      В одну любовь, широкую, как море,

      Что не вместят земные берега…

      Шут. Или, наконец, расталкивать перед ней народ на площади, хотя бы подвергаясь обвинениям в неуменьи вести себя на улице.

      Поэт. О, все эти средства испытаны, милый друг.

      Шут. И все-таки, ваша дама остается непреклонной?

      Поэт. К сожалению, да. Она смотрит на меня, но как бы не замечает меня. Взор ее всегда устремлен в даль.

      Шут. Судя по вашим словам, господин, ваша дама очень эксцентрична. Не страдает ли она наклонностью к либерализму?

      Поэт. Я убежден, что она выше всех ходячих формул. Но ей дорога свобода – не так ли вы хотели выразиться?

      Шут. Извините, что грубо выразился; служение ближним заставляет быть грубым на словах, хотя и нежным душою. Итак, мой последний совет вам – написать гражданские стихи.

      Поэт. Вы правы, я напишу гражданские стихи! Обличительные стихи!

      Шут. Но только раз, только раз, господин! Не советую вам вообще пускаться в обличительную литературу. Это – не ваша область, вы – чистый художник. Ваши туманные образы всегда найдут с десяток чутких ценителей. Неужели вам приятнее действовать на низшие инстинкты толпы, чем услаждать вкус избранных?

      Поэт. Из духа вашей же мудрости я почерпаю глубокую идею: литература должна быть общественной! Напрасно упрекать толпу в невнимании к утонченной поэзии! Толпа по-своему чутка и знает, что ей нужно! Литература должна быть насущным хлебом!

      Шут. Вы все еще неверно толкуете мои слова. Напрасно вы стараетесь вырвать из души вместе с плевелами – глубокие истины. Презрение к толпе – вот отличие высокого ума. Толпа не чутка, а только падка на приятное, потому общественная литература ей вредна. Литература развивает фантазию, фантазия – мать бездны. Бездельники и взбалмошные головы вредны для народного благосостояния, как это достаточно показали герои Горького. Да, литература положительно вредна. И в этом-то разговоре я участвую только затем, чтобы он скорее кончился.

      Поэт. Какое остроумие! Да вы – символист! Я и сам не поклонник Горького…

      Шут. Что значит – «человек слова»! Вы так восхитились моей речью, что как будто совсем забыли о даме. А между тем моя прямая цель – содействовать тому, чтобы