Наследство последнего императора. Николай Волынский

скажет. Искорки эйфории приятно покалывали Ельцину головной мозг.

      – Да не бойтесь, не в Югославию, не Милошевичу! – захохотал он.

      – А мы и не боимся, – спокойно ответил Гольдман.

      – То-то! Потом скажу…

      Посидев в кресле еще полчаса, Ельцин приказал Коржакову:

      – Вези домой.

      Тяжело поднялся с кресла и, пошатываясь, побрел к двери. Он был совершенно без сил.

      До операции «Решительная сила», в ходе которой самолеты Германии, Англии и США при молчаливом участии Ельцина уничтожили сотни тысяч мирных сербов и албанцев, разрушили десятки тысяч жилых домов, школ, больниц, родильных домов, вывели из строя энергосистему Сербии, разбомбили ее химические заводы и отравили Дунай, оставалось меньше двух лет.

      Погибающие сербы, у которых не осталось в этом мире никаких надежд на спасение, кроме как на Россию, вновь попросят С-300. На что премьер Черномырдин скажет:

      – Что-о-о? Еще чего! Сегодня им С-300 подавай! А завтра еще что потребуют!.. Пусть и не мечтают. Обойдутся.

      Так правители «демократической» России станут соучастниками кровавого преступления, совершенного международной террористической организацией под названием НАТО, переплюнувшей злодеяния гитлеровских СС.

      6. ГЛАС ВОПИЮЩЕГО

      Его Императорскому Величеству

      от В. Кн. Александра Михайловича

      25 декабря 1916-4 февраля 1917 гг. [12]

      Дорогой Ники!

      Тебе угодно было, 22-го декабря, дать мне высказать мое мнение по известному вопросу, и попутно пришлось затронуть почти все вопросы, которые волнуют нас; я просил разрешения говорить как на духу, и Ты дал мне его.

      Я считаю, что, после всего мною сказанного, я обязан говорить дальше: – Ты невольно мог подумать, слушая меня: ему легко говорить, а каково мне, который должен разбираться в существующем хаосе и принимать те или другие меры и решения, подсказываемые мне с разных сторон. – Ты должен понимать, что я, как и все болящие душой за все происходящее, часто задавал себе вопрос: что бы я сделал на Твоем месте; и вот я хочу Тебе передать то, что мне подсказывает душа, которая, я убежден, говорит верно.

      Мы переживаем самый опасный момент в истории России: вопрос стоит, быть ли России великим государством, свободным и способным самостоятельно развиваться и рости[13], или подчиниться германскому безбожному кулаку, – все это чувствуют: кто разумом, кто сердцем, кто душою, и вот причина, почему все, за исключением трусов и врагов своей родины, отдают свои жизни и все достояние для достижения этой цели. – [14] И вот, в это святое время, когда мы все, так сказать, держим испытание на звание человека, в его высшем понимании, как христианина, какие то силы внутри России ведут Тебя и, следовательно, Россию к неминуемой гибели. – Я говорю: Тебя и Россию, вполне сознательно, так как Россия без царя существовать не может, но нужно помнить, что царь один править таким государством, как Россия, не может: это надо раз навсегда себе усвоить и, следовательно, существование министерства с

12

«Сандро» – дядя Николая II и муж его сестры Вел. Кн. Ксении, почти ровесник – был лучшим другом императора. Текст приводится без изменений, со всеми грамматическими погрешностями.

13

Так в тексте (Ред.).

14

Этот бессмысленный знак автор письма применяет, как хочет.