Наследство последнего императора. Николай Волынский

А?!

      Коржаков был потрясен точным знанием вопроса, которое продемонстрировал босс.

      – В самом деле, – удивился Коржаков. – В голову не приходило. – Много чего тебе в голову не приходит… – проворчал президент. – Так что Якова Михайловича Юровского мы знаем – революционера, атеиста, бывшего лютеранина… Он Николашку и убивал.

      – Вы так тогда и сказали.

      – Кому?

      – Ксеньке этой сказали и Гольдману.

      – В самом деле? – удивился Ельцин. – Не помню. А почему я ничего не помню?

      – Не знаю, Борис Николаевич. Может, вам, действительно, в виски какую-нибудь дрянь подмешали. Хотя невероятно – зачем?

      – А чтоб сговорчивей был.

      И он погрузился в тяжело-злобное молчание.

      – Им что – мало свидетельств тех, кто расстреливал? – после небольшого раздумья спросил Ельцин.

      – Мало, – подтвердил Коржаков. – Они не верят ни Юровскому, ни его подельникам.

      – А кости? Их же нашел этот… ну помощник Щелокова. Имя у него… менделеевское. Ну – из таблицы Менделеева. Уран, что ли? Или Галлий?

      – Гелий, – подсказал Коржаков. – Гелий Рябов. Да. Это он раскопал могилу.

      – И разве кто-нибудь сомневается?

      – У нас никто не сомневается. Почти никто, – уточнил Коржаков. – А за бугром, кстати, и среди Романовых тоже, сомневающихся хренова куча. Им нужны доказательства на уровне правительства.

      – И что?

      – И вы сказали: «Аксинья, для тебя я все правительство расстреляю, как депутатов в девяносто третьем, если оно не сделает мне доказательства».

      – Ну, уж так и сказал! – недоверчиво протянул Ельцин.

      – В общем, крепко пообещали.

      Ельцин задумался.

      – А что Гольдман? Ему чего надо было?

      – Так ведь он заместитель управляющего банком, где лежит золото.

      – А немец зачем приходил? – продолжал допытываться Ельцин. – Помню, он хотел куеву слободу для наших немцев построить.

      – Кукуеву, – поправил Коржаков.

      – Я и говорю – куеву! – отрезал Ельцин. – А больше ничего? Это Кинкель был? Да?

      – Кинкель, – подтвердил Коржаков. – Его привел Гольдман и сказал…

      – Заткнись! – оборвал его Ельцин. – Помню, что он сказал!..

      Коржаков озадаченно умолк. Действительно ли у хозяина отшибает память или он притворяется? Разыгрывает его? А зачем?

      Но Ельцин и в самом деле неожиданно почти все вспомнил. Страх и злость смыли муть с памяти. Да, бывшего министра иностранных дел Германии Клауса Кинкеля, который настолько люто ненавидит Россию, что и не пытается это скрывать, привел Гольдман. Точнее, поманил Кинкеля пальцем. И антисемит Кинкель прибежал козликом. И заявил, что правительство Германии является аффилированным совладельцем банка «Бэринг-брозерс-банк оф Лондон». И поэтому он вместе с Гольдманом, уважаемым в Германии предпринимателем, может дать гарантии Ельцину, что проценты от романовского золота – а это практически около четырех тонн дополнительно – будут обращены в пользу тех