Девушка ждёт. Джон Голсуорси

ты всерьез советуешь ему проглотить обиду?

      – По совести – нет, но с точки зрения житейской…

      – Господи! Куда идет Англия? И что бы сказал дядя Франтик? Он так гордился честью нашей семьи.

      – Я горжусь ею тоже. Но разве Хьюберт с ними справится?

      Наступило молчание.

      – Это обвинение марает честь мундира, а руки у Хьюберта связаны, – заговорил генерал. – Он может бороться, только выйдя в отставку, но ведь душой и телом он военный. Скверная история… Кстати, Лоренс говорил со мной об Адриане. Диана Ферз – урожденная Диана Монтджой, правда?

      – Да, троюродная сестра Лоренса… И очень хорошенькая женщина. Ты ее видел?

      – Видел, еще девушкой. Она сейчас замужем?

      – Вдова при живом муже… двое детей, а супруг в сумасшедшем доме.

      – Весело. И неизлечим?

      Лайонел кивнул.

      – Говорят. Впрочем, никогда нельзя сказать наверняка.

      – Господи!

      – Вот именно. Она бедна, а Адриан еще беднее. Она его старая любовь, еще с юности. Если Адриан наделает глупостей, его выгонят с работы.

      – Ты хочешь сказать – если он с ней сойдется? Но ему уже пятьдесят!

      – Седина в голову… Больно уж хороша. Сестры Монтджой всегда этим славились… Как ты думаешь, он тебя послушается?

      Генерал мотнул головой.

      – Скорее он послушается Хилери.

      – Бедняга Адриан… ведь он редкий человек! Поговорю с Хилери, но он всегда так занят.

      Генерал поднялся.

      – Пойду спать. У нас в усадьбе не так пахнет плесенью, а ведь Кондафорд построен куда раньше.

      – Здесь слишком много дерева. Спокойной ночи.

      Братья пожали друг другу руки и, взяв каждый по свече, разошлись по своим комнатам.

      Глава вторая

      Усадьба Кондафорд еще в 1217 году перешла во владение Черрелов – их имя писалось тогда Керуэл, а иногда и Керуал, в зависимости от прихоти писца; до них усадьбой владело семейство де Канфор (отсюда и ее название). История перехода имения в руки новых владельцев была овеяна романтикой: тот Керуэл, которому оно досталось благодаря женитьбе на одной из де Канфор, покорил сердце своей дамы тем, что спас ее от дикого кабана. Он был безземельным дворянином; его отец, француз из Гюйенны, перебрался в Англию после крестового похода Ричарда Львиное Сердце; она же была наследницей владетельных де Канфоров. Кабана увековечили в фамильном гербе; кое-кто подозревал, что скорее кабан в гербе породил легенду, чем легенда – кабана. Как бы то ни было, знатоки каменной кладки подтверждали, что часть дома была построена еще в двенадцатом веке. Когда-то его окружал ров, но при королеве Анне некий Черрел, одержимый страстью к новшествам – то ли ему показалось, что настал золотой век, то ли его просто раздражали комары, – осушил ров, и теперь от него не осталось и следа.

      Покойный сэр Конвей, старший брат епископа, получивший