Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование. Петр Дружинин

отнесенного экспертизой к наркотическому веществу», вес крошек составил 0,06 гр. Этим обвинение стремилось доказать, что 4 грамма, изъятые при задержании, не случайность.

      Поскольку из Дворца культуры имени Кирова, где Светлана работала машинисткой, следствие получило в целом положительную характеристику, то следователь Каменко позаботился и об отрицательной, получив ее 27 января 1981 года от техника жилконторы:

      Характеристика

      дана на гр. Лепилину Светлану Ивановну, 1946 г. рождения, русскую, прописанную постоянно по адресу: ул. Желябова, д. 13, кв. 60.

      Проживает одна в трех комнатах в 4-х комнатной квартире. Поступали жалобы к участковому инспектору на поведение Лепилиной в быту. Длительное время не работала. Приводила в квартиру посторонних лиц, устраивала оргии до утра. Беспокоила соседей по дому. В товарищеском суде не разбиралась.

      В начале февраля Светлане предъявили обвинительное заключение, а также дали уголовное дело для ознакомления. Следователь Каменко пошел даже дальше, чем можно было подумать: он разделил изъятый наркотик и обнаруженные «крупицы», представив их в деле как два эпизода. Другими словами, Светлане инкриминировалась уже не статья 224-3 («незаконное приобретение и хранение наркотических веществ без цели сбыта»), а статья 224-4 («те же действия, совершенные повторно»). И, значит, вместо максимальных трех лет лишения свободы в колонии ей теперь грозило до пяти лет.

      То обстоятельство, что это не рядовой уголовный процесс, как то пыталось представить следствие, можно было понять опять же по адвокату, который согласился защищать Светлану и которому коллегия адвокатов дело согласилась доверить. Это был опять же найденный друзьями известный в городе адвокат Илья Михайлович Брейман (1929–1983).

      Это был также адвокат с «допуском», а также с серьезной генеалогией политической адвокатуры: он, как и Хейфец, в 1971 году участвовал в деле сионистов – был защитником Г.И. Бутмана, одного из обвиняемых на так называемом втором ленинградском процессе («самолетное дело»), что стоило последнему приговора в 10 лет ИТК строгого режима. После 9 лет лагерей он, вместе с остальными участниками «самолетного дела», в апреле 1979 года получает «разрешение на выезд по соображениям оздоровления оперативной обстановки в стране в связи с подготовкой к Олимпийским играм в Москве». Позиция Бреймана при защите Гутмана на процессе подробно изучалась историком судебных процессов над сионистами И. Слосманом, который отмечал: «Подсудимый, несмотря на отсутствие на месте преступления, сотрудничество со следствием и правдивые показания, был на грани расстрела, и адвокат был не особенно против!»

      Кроме того, адвокат Брейман участвовал в деле по обвинению членов ассоциации эстонских немцев, которые 11 февраля 1974 года вышли на демонстрацию перед зданием ЦК КПСС в Москве с требованием разрешить им выезд из СССР на родину. Это событие тогда получило значительный резонанс не только потому, что в Эстонии 17 февраля на улицы вышли триста демонстрантов, но еще и потому,