Фрейлина специального назначения. Молка Лазарева

переходов и перемычек коридоров были преодолены котом за считаные минуты, кое-где приходилось срезать путь через дыры в древних стенах или крысиные лазы, пару раз прошмыгнул вверх по нескольким очень высоким лестницам. Но куда бы ни вел кота чудесный запах, животное уже понимало: любые усилия окупятся с лихвой.

      А вот он, финиш!

      Лорд фон Мурз аж замурчал от предвкушения будущего кайфа.

      «Это, должно быть, вкуснее валерьянки! Лучше, чем кошачья мята! Идеальнее, чем ночь с молодой трехцветочкой!»

      От цели отделяла лишь дверь, которая непреодолимой стеной возвышалась перед животным, обламывая все надежды.

      – Мяу-мяу-мяу! – возмущенно заголосил Мурз, что в переводе означало: «Эй, вы! Открывайте! Я пришел!».

      Удивительно, но с той стороны кота услышали и дверь открыли. На пороге стоял мужчина, коту он показался смутно знакомым и приятно пахнущим, а вот сам открывший Лорда Мурза узнал сразу:

      – Привет, чудный мягкий рыжий кот! – подхватывая на руки животное, громко и радостно пропел парень в серебристом плаще и принялся чесать кота за ушком.

      Одежда человека была просто насквозь пропитана этим чудесным непередаваемым запахом, что вызвало у кота припадок эйфории и неконтролируемый приступ феноменально громкого урчания.

      – А где твоя хозяйка? – поинтересовался мужчина, занося кота в комнату и закрывая за собой двери.

      Мурз только фыркнул. По мнению кота, хозяев у него не было, нет и быть по определению не может. Более того, всех людей кот делил на несколько типов: тех, кого он уважал (как ректора), тех, кому хочется выцарапать глаза (как повару на кухне, который отобрал ворованные сосиски), и тех, кому можно разрешить погладить себе пузико.

      Мужчину с черной шерстью на голове фон Мурз отнес к последнему типу, тем более что влекущий запах внутри его комнаты только усилился.

      – Мя-мя-мя-мя, – только и смог выдать из себя кот. И в попытке выпросить чуть-чуть этого неведомого лакомства преданно взглянул в лицо черноволосого.

      Но тот порыва кошачьей души не понял и, продолжая гладить рыжего за ушком, удалялся в глубь комнаты, пока не дошел до кровати.

      – Ну, раз пришел, то оставайся. – Зельевар аккуратно выпустил животное на пол, а сам с размаха рухнул на огромную постель.

      Устал я, кот! Устал как вол! Мне хочется любви и страсти! Но лишь холодный морга стол Закончит бал пиковой масти!

      Лишь серый тусклый лунный свет Покой несет душе мятежной Ответь же, кот, скажи же мне! Уйду ли я от кары вечной?

      Мои безумные слова, Что разрывают смысл сознанья… Терзает сердца стук луна Своим серебряным сияньем!