Хроники мёртвого моря. Александр Косарев

тем от того же Фролова отличаюсь, что погоны у меня офицерские, а опыта военного у меня, как у последнего «салаги».

      – Ну-у, это ты зря казнишься, – сказал я – у тебя как-никак высшее образование, а мы ведь простые служаки, только и умеем, что мишени дырявить, да бутылки в воздухе на «показухах» колотить.

      Дима несколько приободрился: – А кстати, эксперимент наш дал все-таки кое-какой результат!

      – Так, так, – подбодрил я его, – и какой же?

      – Мы ведь установили некую непреодолимую границу, на которой происходит дезинтеграция пули.

      – Дези … чего? – переспросил я.

      – Как бы это тебе попроще объяснить, – покрутил он затвором, который перед этим протирал, – это вроде как превращение массы летящей пули в тепловую энергию.

      – И как же это происходит?

      – Как это осуществляется в теории, пока не знаю, но, каким образом происходит на практике, ты и сам только что видел. Мишень вон наша, в секунду сгорела.

      – Да, и кстати – перебил я его, – а ты помнишь, какая там стояла жара, ну когда мы пытались эту треклятую третью мишень, будь она неладна, расстрелять.

      – Точно, точно, – поддержал мою мысль Дима, – то-то мы так изжарились.

      Хоть какая-то ясность придала нам бодрости и, когда в оружейку по лисьи просунулся Фролов, мы уже частично восстановили душевное равновесие, и были готовы биться над этой загадкой дальше.

      – Ужин готов, – сказал сержант, явно довольный тем, что сотворил на столе.

      Дима поставил собранный карабин в пирамиду, педантично закрыл все замки и мы, вымыв руки, уселись ужинать. Нас и действительно ожидали невиданные для армейской жизни яства. Три шикарные отбивные с маринованными грибами, свежий зеленый лук с рубленным яйцом и селедкой, белый хлеб с маслом и сыром и на десерт две банки с вареной сгущенкой. Нечего и говорить, что упрашивать нас покушать не пришлось. Через полчаса, слегка осовевшие от генеральского ужина, мы забрались на нары и продолжили обсуждение волнующей нас темы. В это время загремели сапоги и приклады застучали об пол. Пришлось встать. Оказалось пришел разводящий караула с двум часовыми.

      – Товарищ лейтенант, – вытянулся он перед Димой, – дежурный по полку распорядился выставить здесь парный пост. Будут меняться каждые два часа.

      – Вот и отлично, – ответил ему Дмитрий, – пусть тогда лезут на веранду, а я к тому же включу верхний прожектор! Сюда и крот не проберется.

      Разводящий козырнул и караульная команда вывалилась на улицу. Подошел и закончивший с уборкой Фролов: – Разрешите идти в роту, товарищ лейтенант?

      – Иди, конечно. Да, стой, а где наши шинели? Замёрзнем же ночью.

      – В шкафу, на вешалке висят, а внизу ещё и одеяла есть.

      – Спасибо. Включи уж по пути и прожектора, – попросил я.

      Сержант кивнул и исчез за дверью. Мы вытащили из шкафа одеяла и шинели и улеглись на нары.

      – Итак, что же получается? – начал Дима. Представь себе, Серёга. Вот летит самая обычная пуля, – прочертил он в воздухе трассу полёта с помощью