Хроники мёртвого моря. Александр Косарев

тем временем, быстренько выхватил у сержанта карабин и, закинув его за спину, помог Диме выволочь на улицу фанерно-дощатое сооружение. Торопливо заперев дверь, мы поспешили на огневой рубеж. Через минуту к нам подтащился и отставший сержант, сгибающийся под тяжестью пристрелочного станка. Мы помогли ему поставить его на стол и тут же отослали в полк, наказав на прощание похлопотать насчет нашего ужина и прихватить на обратном пути шинели, на случай ночевки. Чувствуя, что солнце скоро сядет, мы лихорадочно прикрутили струбцинами станок к столу и, закрепив на нем карабин, навели его на несчастную мишень. Затем привязали к ножке стола предусмотрительно захваченную из кладовой бечевку, после закрепили второй её конец за станину третьей мишени. Дима отсчитал пять шагов от стола и, установив треногу, начал с помощью больших строительных кнопок укреплять лист мишени на видавшем виды круглом фанерном щите. Я, в это время, трясущимися от нетерпения руками, набивал магазин карабина патронами. Наконец, все было готово. Рванув затвор и дослав патрон в ствол, я приготовился к стрельбе. Дима встал слева от меня, дабы не попасть под вылетающие гильзы, и скомандовал: – Огонь!

      Хлопнул первый выстрел.

      – Есть! – непроизвольно вырвалось у меня.

      Было отчётливо видно, что в мишени появилось первое отверстие. Поставив карабин на предохранитель, мы бросились к нашей переноске и передвинули её на шаг вперед, к третьей опоре. Ещё выстрел и новая пробоина всего в двух сантиметрах от первой, украсила полотно мишени. Воодушевленные успехом этого начинания, мы носились по стрельбищу как пацаны за голубями, с каждым выстрелом приближаясь всё ближе к роковому рубежу. До, по-прежнему нетронутой мишени, оставалось не более двух – трех метров. А никаких существенных отклонений пуль пока не наблюдалось. Все они, правда несколько хаотично, располагались в нижней части переносной мишени. В магазине оставался только один патрон и перед выстрелом я еще раз проверил крепление карабина опасаясь, что случайная небрежность сведет наши труды насмарку. В этот момент солнце полностью скатилось за поросший редким лесом хребет и на полигоне резко потемнело.

      – Не тяни, – сказал Дима, – а то скоро Фролов вернется.

      Я спустил курок. Мы ожидали чего угодно, но то, что произошло через мгновение, буквально пригвоздило нас к месту. Наша переноска внезапно озарилась короткой оранжевой молнией и жарко вспыхнула, словно вязанка сухого хвороста, брошенного на жаркие угли костра. Мы, уставившись друг на друга, разевали рты и крутили пальцами в воздухе, но из наших глоток вырывались лишь нечленораздельные звуки. Немного опомнившись, мы бросились к злосчастному месту. В трёх метрах от злополучной третьей мишени стояла наша тренога с обугленным огрызком бруска, на котором ещё минуту назад висел толстый фанерный щит. Внезапно Дима присел на корточки: – Ну-ка, ну-ка, а что это такое?

      Я посмотрел вниз и увидел, что около бечевки лежат несколько небольших блестящих металлических шариков. В этот момент Дима осторожно поддел один из них пальцем и тут же отдернул руку: –