Ночной смотрящий. Олег Дивов

х…й его знает, – очень честным голосом ответил Витя, карабкаясь на столб.

      Лузгин в упор посмотрел на Юру. Тот сделал неопределенное движение носом.

      – Слушай, ты откуда пешком-то? – спросил он.

      – С повёртки. Филино обогнул – водила посоветовал, который меня вез.

      – Слышь, Витя? Ему водила посоветовавши Филино обойти.

      – Какой еще водила?

      – Который Андрюху до повёртки вёзши. Вот гандоны ведь городские!

      – Сучьё, – поддержал Витя, заново пристегиваясь страховкой к столбу. – Андрюха, они тебе про собак бешеных не говоривши?

      – Рассказывали. Мент на вокзале. Но этот, который вез меня…

      – Вот гандоны рваные, етить твою!

      – …он сказал, что дело не в собаках.

      – Ага! – обрадовался Юра. – Слушай, люди у них кусаются! Да?!

      Лузгин выставил перед собой ладони – мол, за что купил, за то и продаю.

      – А вообще, – заметил Витя со столба, – если в нашем городе долго прожить, и кусаться начнешь, и лаять.

      – Хорошо, – сказал Лузгин. – А кто тогда кусается?

      – Зверь, – ответили ему. – Зверь ходит.

      – Э-э… Какой?

      – Я же говорю – х…й его знает. Следы вроде как у росомахи – видел у росомахи следы?

      – Не-а.

      – Вот как у нее, но здоровенные. Он такой зверь. Медведь не медведь, волк не волк. Надо его, конечно, того. Лазает, гад, следит повсюду, собак ест, баб перепугал насмерть. Вчера Козлову собаку утащивши – помнишь Козла-то?

      – Ну.

      – А помер Козел. Собака бегала-бегала, вчера гляжу – пропавши. Точно зверь ее заевши, сука. Некому больше.

      – Это не черная с рыжим, уши торчком, хвост кверху? – спросил Лузгин. – Небольшая. Облезлая, будто с лишая? Я под Филиным ее встретил.

      – Не, у Козла белая. А то, вон, его кобелина, – Витя со столба махнул рукой в сторону брата.

      – Удрал, – вздохнул Юра. – Под Филиным, говоришь? М-да. Е…ться, наверное, побёгши. Ничего, пое…тся – вернется.

      – Думаете, этот зверь пастухов загрыз? – свернул ближе к теме Лузгин.

      – Каких пастухов? – дружно изумились близнецы.

      – Ну, вроде бы погибли двое… – начал Лузгин неуверенно.

      – Слушай, это у Горелого Бора? – перебил Юра. – Ага? Нет, братка, ты понял?! Ё-моё! Совсем они там в городе ох…евши. Да кто же их загрыз? Они сами кого хошь загрызут. Ножами один другого зарезавши. Бабу вроде не поделивши. Тьфу!

      – Хорошо, а женщина мертвая в районе Филино?

      – Слушай, да она же не местная! – воскликнул Юра так радостно, будто это все объясняло и сводило к минимуму ущерб.

      – И… И что?

      – Да ее из города вывезли и нарочно бросили!

      – Не далеко везти-то?

      – Слушай, мужик, да кто ж их поймет, городских?

      – Ты представь, Андрюха, – сказал Витя, запуская отвертку в коммутатор. – Чего под Филиным в лесу может делать голая баба с маникюром и этим па… падикюром? Молодая.

      – Молодая, – повторил Юра, поднимая кверху палец. Опять же, будто молодость погибшей многое проясняла.

      – А то, что погрызли ее – ну, мало ли, кто погрыз.

      Лузгин