Ночной смотрящий. Олег Дивов

расслышал характерный звук, который не спутаешь ни с чем – тресь! – это пуля вошла в живое дерево.

      Лузгин перешел на шаг. Все было ясно. Теперь умнее отдышаться, а подробности ночного происшествия ему через несколько минут детально разъяснят. И вообще, развитие событий на ближайшие полчаса-час он мог предсказать со стопроцентной точностью.

      Вот за домом матерятся, кто-то клянется «убить суку», рвется в погоню и других подбивает. А вот вмешался Сеня и объяснил – так нельзя. А теперь вступил Муромский и сказал, что этого не допустит. Ага, зверь уволок овцу! Действительно не стоит за ним гнаться сейчас, время упущено, вот если бы сразу, тогда еще да, а теперь уж нет, увольте… Лузгин обогнул дом.

      – Андрей, сюда иди, – сказал Муромский. – Я тебе обещал следы – вот, ознакомься.

      Муромский повел фонарем, Лузгин пригляделся, и сказал вполне искренне:

      – Ой, мама… Зуб даю, это не Чубайс.

      Чем значительно разрядил обстановку.

      Скотный двор был бревенчатый, с прочными воротами, единственное слабое место – откидное застекленное окошко, через которое на улицу вышвыривали навоз. Зверь подобрался к окну по навозной куче, выдавил стекло, запрыгнул внутрь, сцапал овцу и ушел с ней. Из оставшихся на дворе животных ни одно не пострадало вообще. От этой информации у Лузгина неприятно засосало под ложечкой. Он вернулся к следам, и во втором приближении отпечатки лап зверя понравились ему еще меньше. С первого взгляда они просто вызвали оторопь. А тут…

      – Кто сказал – росомаха? – спросил Лузгин. – Дядь Сень, ты где? Проконсультируй меня, пожалуйста.

      – У росомахи вот так, – показал Сеня. – И здесь вот так. Хотя это не росомаха никакая. И не мишка. И не волк.

      – А кто?

      – Зверь, – емко ответил Сеня.

      Лузгин впечатал в засохший навоз свой туристский башмак сорок третьего размера.

      – Я в этом, конечно, ничего не понимаю, но узковат след для животного, тебе не кажется? И длинноват.

      – Оборотень, – подсказали сзади и хихикнули. Нервно.

      – Значит, вот! – заявил Муромский. – Сил моих больше нет терпеть. Слушайте предложение. Сейчас все по домам, спать. Эта сволочь овцу сожрет и будет дрыхнуть до вечера. А мы с утра в лес. Отыщем гада, шкуру спустим и чучело набьем. Вопросы? Нет вопросов. Ну, тогда до завтра. Пойду, что ли, Пирата отвяжу.

      – Схожу-ка я с тобой, – вызвался Витя.

      – И я, – сказал Лузгин.

      Они не спеша шли по улице, курили, и говорить не хотелось, один Муромский бухтел, обещая зверю страшные кары.

      – Следы надо будет обязательно сфотографировать, – сказал Лузгин.

      – Завтра щелкнешь самого зверя, – небрежно бросил Муромский. – Первая овца легко ему далась, поэтому он далеко от села не убежит. Зверье, оно всегда по пути наименьшего сопротивления идет. Оттачивает успешную технологию. За эту-то слабину мы нашего хитреца и возьмем.

      – Ну-ну, – буркнул Лузгин. Обернулся к Вите. – Можно у тебя переночевать?

      – Спрашиваешь! Веранда свободна, хочешь,