Продрогшие созвездия. Анатолий Бергер

рядятся?

      Знай, покупают, продают?

      На этой ярмарке народ

      Всё тот же – воробьи, сороки,

      Чей хвост трубой, а руки в боки.

      Синицы пляшут взад-вперёд,

      Ворона, мелкий люд спугнув,

      Усядется, кусок послаще

      И пожирнее схватит в клюв,

      И, глядь, мелькает где-то в чаще…

      И так все дни, и месяца,

      И годы – тот же свист и говор,

      Едва плеснёт отбросы повар,

      И нету этому конца…

      1973,

      Мордовия

      Лене

      Вышла замуж за тюрьму

      Да за лагерные вышки —

      Будешь знать не понаслышке —

      Что, и как, и почему.

      И в бессоннице глухой,

      В одинокой злой постели

      Ты представишь и метели,

      И бараки, и конвой.

      Век двадцатый – на мороз

      Марш с киркой, поэт гонимый!

      Годы «строгого режима»:

      Слово против – дуло в нос.

      Но не бойся – то и честь,

      И положено поэту

      Вынести судьбину эту,

      Коль в строке бессмертье есть.

      Только жаль мне слёз твоих

      И невыносимой боли

      От разлучной той недоли,

      От того, что жребий лих.

      1970,

      Тюрьма КГБ, Литейный, 4

      Сон

      Море злое, белый прибой,

      Ярый грохот, дальний раскат,

      На песке мы одни с тобой,

      Я во сне и тому-то рад.

      Пена жадная с лёту бьёт,

      Как пустынно, дико вокруг!

      Хоть бы чайки плач и полёт

      Иль бездомного пса испуг…

      Никого. Мы одни с тобой.

      Мы прижались плечом к плечу.

      Море злое, белый прибой…

      Я иной судьбы не хочу.

      1971,

      Мордовия

      «Обними меня крепче…»

      Обними меня крепче.

      Приди

      В мои сны.

      Ты сумеешь ли это?

      Снится мне у тебя на груди

      Сон про город и холод рассвета.

      Слышу голос знакомый без слов,

      Вижу взгляд роковой и наивный.

      Ты пришла, ты услышала зов,

      Мы с тобой и во сне неразрывны.

      1973

      «Душа устала. Сникли строки…»

      Душа устала. Сникли строки,

      Тоска не сгинет ни на час,

      И снова женские упрёки

      Казнят – уже в который раз.

      От их жестокости упрямой

      Не уберечься всё равно,

      Когда судьбой и кровью самой

      Неотделимы вы давно.

      И вновь глаза заглянут в очи,

      И шёпот скажет обо всём,

      И заблестят глухие ночи

      Златым Зевесовым дождём.

      1973

      «Только видеть тебя…»

      Только видеть тебя,

      держать твою руку в своей,

      И пусть носит метро,

      пусть автобусы скачут,

      И маячит прощальное золото

      дальних церквей,

      Дни и ночи маячит.

      Только видеть тебя,

      держать твою руку в руке

      И иссохшимся ртом

      хватать