Шопоголик спешит на помощь. Софи Кинселла

гуглить цены на жилье в Лас-Вегасе, чтобы прикинуть стоимость дворца Кори, а я тем временем тихонько прячу клатч. Приберегу пока, пусть Минни подрастет (а я тем временем, может, позаимствую его разок-другой).

      – Откуда у него столько денег? – поражается Дженис. – Боже, этот дом стоит не меньше шестнадцати миллионов!

      – Заработал на сделках с недвижимостью, – неуверенно отвечает мама.

      – Нет, он начал с патентов, – припоминаю я. – Занимался научными разработками. Изобрел какую-то пружинную проволоку.

      Я открываю третью страницу поисковика, где по ссылке в «Уолл-стрит джорнал» есть фотография Кори. Там говорится, что проволока была первым его изобретением, которое до сих пор приносит немалый доход. Хотя как можно изобрести какую-то там проволоку? Он просто скрутил ее в спираль, и все…

      – Вот, дочка, не зря я советовала тебе заниматься наукой. Дженис, только взгляни, здесь целых два бассейна!

      – Это уже слишком, – неодобрительно качает та головой. – Хотя посмотри, какой вид из окон…

      – Не понимаю, как ему удается скрывать возраст, – удивляюсь я. Кори наверняка папин ровесник, но, сколько я ни ищу, никак не могу найти хоть что-то, опровергающее информацию о недавнем пятидесятилетнем юбилее. – Ведь в наши дни это невозможно. Все есть в Интернете.

      – Наверное, он начал врать задолго до появления «Гугла», – веско замечает Дженис. – Как Марджери Уиллис, помнишь, Джейн? На каждый день рождения она убавляла себе год.

      – Ах, Марджери! – негодующе восклицает мама. – Тридцатипятилетие она отмечала раза два, если не три. Вот как надо делать, милая.

      – Ага, – кивает Дженис. – Начинай прямо сейчас, Бекки. Запросто скинешь себе лет десять.

      Это еще зачем? В моем возрасте о старости задумываться рано. И, если уж на то пошло, не лучше ли прибавлять себе года? Все вокруг будут восхищаться: «Вы так молодо выглядите для своих девяносто двух», а на самом деле вам всего семьдесят…

      Люк внезапно подзывает меня к окну – и вид при этом у него очень странный.

      – Да? – спрашиваю я, подходя ближе. – Что случилось?

      Он молча сует мне в руки телефон.

      – Слушай внимательно, Бекки, – безо всяких прелюдий говорит в ухо папа. – Я не понял, мама что, прилетела в Лос-Анджелес?

      Это папин голос. Это папа! Он жив!.. Я не знаю, то ли упасть в обморок, то ли запищать от восторга.

      – Папа! – выдыхаю я в трубку. – Господи, это ты?

      К глазам подкатывают слезы. Надо же, как сильно, оказывается, я за него переживала.

      – Я только что получил твое сообщение, правда, мало что понял. И, как уже сказал Люку, хочу, чтобы она вернулась домой. Пусть летит в Англию.

      Он что, шутит? Он хоть представляет, через что мы прошли?

      – Но она уже здесь! И Дженис тоже! Папа, мы так за тебя волнуемся! – Слова сыплются сами собой. – И о Тарки волнуемся, и о…

      – У нас все хорошо, – раздраженно говорит папа. – Передай маме, хватит разводить панику. Через пару дней мы вернемся.

      – Но где вы? И зачем уехали?

      – Неважно, –