Восьмой грех. Филипп Ванденберг

Бог меняет день и ночь по своему усмотрению и может в мгновение ока превратить ночь в день и день в ночь, если только пожелает. Электрический свет, как говорит магистр, – это выдумка дьявола.

      Соффичи первым отреагировал на слова незнакомца.

      – Но ведь это мнение явно противоречит вашим действиям, – заявил монсеньор. – В замке ведутся исследования, проведение которых было бы невозможно без электричества.

      Человек в черном одеянии нервно размял руки.

      – К сожалению, это не единственное противоречие, с которым приходится мириться Fideles Fidei Flagrantes…

      Соффичи испытующе посмотрел на монаха. Тот был среднего роста, и ему наверняка уже исполнилось тридцать. Но в его поведении чувствовалась какая-то неуверенность, будто он был послушником.

      – Звучит так, словно все вы здесь не в восторге от братства.

      Брат нервно сглотнул и с горечью в голосе произнес:

      – Вы правы…

      – Но вы ведь добровольно вступили в него. Или вас вынудили?

      – Конечно нет. Но меня привлекли обещаниями, которые в реальности превратились в полную противоположность. Обещанное Царство Небесное оказалось на деле чистилищем, если не сказать адом. Если вы понимаете, о чем я говорю.

      – Тут и понимать нечего, – ответил Соффичи. Он был удивлен, что молодой человек безоглядно доверился ему. – А почему вы просто не уйдете из братства?

      – Отсюда нет дороги назад. По крайней мере для меня!

      Монсеньор вскочил:

      – Что это значит?

      – Значит, что у замка Лаенфельс есть вход, но нет выхода. Во всяком случае для тех, кто вступил некогда в братство. Кто сюда приходит, должен забыть прошлую жизнь. Происхождение, образование, положение, даже имя забывается день ото дня все больше и больше. И ни для кого нет исключений. Меня зовут здесь Циферинус.

      – Циферинус?

      – Это имя принадлежит святому, которого уже не почитают и которого вычеркнул из календаря Второй Ватиканский Собор за то, что он скорее был легендарной личностью и не прошел исторической проверки.

      – Я не знал об этом, брат во Христе. Но почему «пылающие» вспомнили это старое имя?

      – Протест против либеральных тенденций папства. В этих стенах происходят такие вещи, которых никто не понимает, за исключением нескольких человек. И эти люди сохранили свои мирские имена. К сожалению, я не в их числе.

      – Почему же вас тогда приняли?

      – Почему? Я принес в братство неплохое состояние, которое получил в наследство. Признаться, я рассчитывал на спокойную жизнь.

      Циферинус протянул обоим гостям по старомодной чашке и куску черствого хлеба. Соффичи и Альберто не отказались бы от обильного завтрака, ведь они не ели уже больше двенадцати часов. Но мужчины были рады и сухому хлебу.

      – У вас нет предположений о том, что здесь происходит в настоящий момент? – стараясь говорить тихо, поинтересовался Соффичи.

      – Вы имеете в виду затею магистра с плащаницей?

      – Именно это!

      – Знаете ли, в замке Лаенфельс