Император. Георг Эберс

и с умной улыбкой возразила Юлия, – может быть, вы все-таки не были бы готовы. При настоящем же положении вещей вы вовсе и не должны быть готовы, а между тем Адриан увидит доброе желание с вашей стороны. Я радуюсь этому письму: оно снимает тяжелую ответственность с твоих плеч, и без того уже слишком обремененных.

      – Ты всегда видишь вещи в надлежащем свете! – вскричал префект. – Хорошо, что я заехал к тебе, потому что теперь я буду ждать императора с более легким сердцем. Дай мне спрятать письмо, и будь здорова. Расстаюсь с тобой на много часов, а со своим спокойствием на много дней.

      Титиан протянул руку жене. Юлия удержала ее в своей и проговорила:

      – Прежде чем ты уйдешь, я должна признаться тебе, что очень горжусь.

      – Ты имеешь на это право.

      – Ты ни одним словом не просил меня хранить тайну.

      – Потому что ты уже выдержала все испытания. Но, конечно, ты женщина, и притом очень красивая.

      – Старая бабушка с седеющими волосами!

      – И все-таки еще статнее и привлекательнее тысячи молодых красавиц.

      – Ты хочешь заставить меня на старости лет сменить гордость на тщеславие.

      – Нет, нет! Но когда разговор наш коснулся этого, я взглянул на тебя испытующим взором и подумал о вздохах Сабины по поводу того, что у прекрасной Юлии плохой вид. Найдется ли на свете женщина твоих лет с такой осанкой, с таким гладким лицом, с таким чистым челом, с такими глубокими и добрыми глазами, с такими дивно изваянными руками…

      – Замолчи же! – вскричала Юлия. – Ты заставляешь меня краснеть.

      – Как же мне не радоваться, что моя жена, старая бабушка да к тому же римлянка, так легко краснеет? Ты не такова, как другие жены,

      – Потому что ты не таков, как другие мужья.

      – Ты мне льстишь! С тех пор как все дети уехали, мы как будто начинаем свою супружескую жизнь с самого начала.

      – В доме не стало яблок раздора.

      – Да, из-за самого дорогого чаще всего выходишь из себя. Но теперь, еще раз прощай!

      Титиан поцеловал жену в лоб и поспешил к двери, но Юлия позвала его назад и сказала:

      – Все-таки следовало бы сделать кое-что для императора. Я каждый день посылаю архитектору кушанья на Лохиаду. Сегодня будет послан запас втрое больше обыкновенного.

      – Превосходно.

      – До счастливого свидания!

      – Если боги и император позволят.

      Когда префект доехал до указанного места, он не увидел ни единого судна с серебряной звездой. Солнце зашло, но никакой корабль с тремя красными фонарями не показывался.

      Начальник гавани, к которому зашел Титиан и которому он сообщил, что ожидает из Рима знаменитого архитектора для сотрудничества с Понтием при работах на Лохиаде, не изумился чести, оказываемой наместником приезжему художнику. Ведь весь город знал, с какой неслыханной поспешностью и с какими громадными издержками восстанавливается старый дворец Птолемеев для приема императора.

      Во