Траян. Золотой рассвет. Михаил Ишков

искренне заинтересовался Регул.

      – Если я соглашусь, сделка останется между нами. Никто не должен знать о ней. Кальпурния должна что-то отписать Волусии. Что угодно, пусть что-нибудь ничтожное, но обязательно. Кроме того, ты оставишь в покое моих родителей.

      Регул задумался, потер руки и, не в силах справиться с натурой, забегал. Сначала помчался к сыну, обнял его за плечи, как бы провожая, поволок его к дому. Затем, любовно подтолкнув, направил мальчика в сторону стоявшего поодаль домашнего раба.

      – Значит так, Ларций. Первое условие принимается, второе отвергается. Я уже сказал, твои родители вляпались в государственное преступление. Пусть нынче Арулен – герой и гордость Рима, и его жена – несчастная страдалица, но на момент ее изгнания она считалась государственной преступницей. Этот факт невозможно опровергнуть. С другой стороны, если ты женишься на Волусии, мы могли бы еще раз обсудить мои справедливые претензии. Итак, я жду ответ.

      На том и расстались. Уже за воротами, минуя храм Флоры, Ларций обратился к Эвтерму:

      – Ты все слышал? Как быть?

      Раб ступал рядом, шествовал как равный. Крепкий, красивый мужчина, умное лицо, крупный нос, никаких видимых физических недостатков. По виду он вполне мог сойти за римлянина – успел прижиться, обтереться в городе. Таких в Риме было подавляющее большинство. Сообразительный раб скоро становился вольноотпущенником, так как только в этом случае он мог проявить свои способности и принести пользу покровителю. При удаче вольноотпущенник прорывался к государственным должностям, а уже его дети вполне могли заседать в сенате.

      Эвтерм вздохнул и поделился.

      – Регул не уверен в себе.

      – С чего ты так решил.

      – Слишком много статуй.

      – Меня не интересуют статуи. Я спрашиваю, как мне поступить?

      – Не надо спешить с ответом.

* * *

      Дома Ларция ждало новое испытание. Отправленная утром в дом тетки Волусия после полудня вместе с взбалмошной тетей, решившей немедленно поблагодарить Лонгов за спасение племянницы, явилась в их дом с визитом.

      Никто в доме не знал, где утром побывал Ларций. Не знала об этом и Кальпурния, рассыпавшаяся в похвалах префекту и с заметным разочарованием рассматривающая скудное убранство дома Лонгов. Племянница тоже делала вид, что не догадывается о встрече с Регулом, если, конечно, это не было игрой.

      Девицу обстановка не занимала. Она время от времени украдкой поглядывала на молодого человека. Ларция буквально корежило от этих взглядов. Волусия находилась рядом и была нестерпимо желанна. Страсть кружила голову. Однако стоило на мгновение вспомнить о разговоре с ее дядей, как Ларция неотвратимо швыряло в бешенство.

      Лицемерка и негодница!

      Сколько коварства умещалось в таком нежном и таком соблазнительном теле.

      Не в силах совладать с собой, он поднялся и, сославшись на хозяйственные заботы, вышел из атриума. Пересек внутренний дворик, называемый перистилем, и оказался в саду, начинавшимся