Железный канцлер Древнего Египта. Вера Крыжановская-Рочестер

когда Потифар садился, взгляд его на секунду остановился на новом невольнике, но он ничего не сказал и возобновил прерванный перед тем разговор с гостями. Только вечером, когда Иосэф подавал своему господину воду для омовения и затем раздевал его при помощи Анубиса, второго раба, Потифар обратился к нему и спросил его, откуда он родом и сколько ему лет; видимо, довольный ответами, он похвалил Пта, пришедшего пожелать ему покойной ночи, за сделанное приобретение и приказал ему беречь юношу и назначать исключительно для его личных услуг.

      С этого дня Иосэфу было поручено одевать и раздевать своего господина, подавать ему чашу вина, которую он выпивал на ночь, и быть всегда наготове по первому зову. Но так как у начальника полиции Мемфиса, уже по своей должности, дел было по горло и иногда приходилось целыми днями отсутствовать, а дом, кроме того, весь был набит рабами, – то на долю Иосэфа выпадало немного работы. Избыток свободного времени давал ему возможность осуществить заветную мечту – выучиться читать и писать по-египетски. Чтобы достичь желанной цели, Иосэф всеми силами старался понравиться и угодить молодому писцу, служившему секретарем у Потифара. Хнум был добрый, веселый малый и любил пожить: на него-то и повел атаку Иосэф, окружая его вниманием: то вовремя разбудит его, то подаст ему вина, словно своему господину, то ждет его, бывало, по возвращении и, когда тот явится под хмельком, разденет его и уложит. Завоевав, наконец, вполне его расположение, Иосэф высказал ему свое заветное желание, на что Хнум благосклонно изъявил согласие; уроки начались, и молодой еврей не замедлил очаровать успехами своего учителя. Иосэф работал с жаром, успех все рос, и уже несколько месяцев спустя буквы, начертанные им черными и красными чернилами на свитках папируса, были так правильны и изящны, что Хнум стал доверять ему снимать копии, а также поручал ему разные мелкие работы.

      Прошел год; поглощенный неустанной работой, Иосэф не замечал, как шло время и мало-помалу отодвигались в далекое прошлое столь близкие его сердцу события, как разлука с отцом и своим племенем. Как-то вечером, занятый перепиской для Пта счета по транспорту товаров, Иосэф почувствовал внезапное нездоровье, голова его горела, руки и ноги налились точно свинцом, холодная дрожь пробегала по телу. Напрасно боролся он с недомоганьем и кончил тем, что пошел к Пта просить позволения лечь. Управитель, взглянув на бледное, расстроенное лицо его, сказал участливо:

      – Иди, отдыхай; вижу, что нездоров. Но товарищи твои, пожалуй, не дадут тебе покою своей болтовней, иди-ка лучше туда, где хранятся циновки; там ты, по крайней мере, можешь выспаться, а к завтрашнему дню, надеюсь, все пройдет.

      Поблагодарив Пта за его доброту, Иосэф отправился в назначенное помещение – огромную комнату без окон, но освещаемую через большую дверь, выходившую на маленький внутренний дворик, окруженный стенами, посередине которого росла пальма. Вытащив к двери один из тюков циновок, кучами лежавших вдоль стен, он