Судьбе наперекор…. Лилия Лукина

окно стеклянной перегородки, что-то внутри сделала, вертушка дернулась, и я вытащила Ирочку на крыльцо.

      – Ты сколько здесь работаешь? – начала я с места в карьер.

      – Уже неделю.

      – С фондами немного познакомилась?

      – Да! – затараторила Ирочка. – Здесь столько интересного!

      – Подожди, все потом. Слушай внимательно. Поговори с теми, кто здесь давно работает, может быть, они тебе помогут. В архиве обязательно должны быть документы, связанные с семьей Матвеевых и их усадьбой «Сосенки». Постарайся к пятнице найти хоть что-нибудь, потому что в субботу я приглашена в усадьбу на праздник, вот и хотела бы сделать ему такой приятный подарок. Не знаю, смогу ли я Павла Андреевича чем-нибудь удивить, но такое внимание к истории его рода будет ему очень приятно. Понимаешь? Если найдешь что-нибудь, то перепиши, отксерокопируй, перечерти… Ну не знаю… Скопируй, одним словом! Сделаешь?

      – Хорошо, я поищу, – она немного подумала и радостно сказала. – Ой! А я даже знаю, где это может быть.

      – Договорились. Дальше. Вот тебе моя визитная карточка. Если вдруг, не приведи господи, с тобой случится что-то плохое… Обидит кто-нибудь, например… Немедленно, понимаешь, немедленно звони мне или приезжай. Поняла? Вне зависимости от того, найдешь ты что-нибудь или нет. Ясно? Если найдешь, то тут же позвони. Вот это, – я ткнула пальцем в визитку, – номер моего сотового, федеральный. Он у меня всегда с собой. Даже если я буду находиться в другом городе, ты легко сможешь со мной связаться. Для тебя звонок бесплатный. А у тебя дома телефон есть?

      – Нет, у соседей только. У мамы папа с войны не вернулся, поэтому она в льготной очереди стоит, только там такие сложности… – она горестно махнула рукой. – Мы с соседями, конечно, дружим, но неудобно людей часто беспокоить, поэтому только в крайних случаях обращаемся.

      – Все равно диктуй, и свой домашний адрес тоже, – потребовала я.

      – Да зачем вам, Елена Васильевна? – растерялась она.

      – На всякий случай. Вдруг мне потребуется срочно с тобой встретиться, – но, глядя на ее озадаченное лицо, я объяснила. – Ты что, собираешься всю жизнь в этом архиве проработать, на такой зарплате и с таким начальством? Я хочу кое с кем переговорить, и найдем мы тебе работу интересную, если хочешь, тоже в архиве, но с нормальными, человеческими условиями и совсем за другие деньги.

      – Ага, – кивнула головой Ирочка и продиктовала мне телефон и адрес.

      – Ну все, беги и помни, что я тебе сказала. В случае чего немедленно звони. А о нашем разговоре молчи. Поняла?

      Ирочка снова мне покивала и скрылась в дверях, а я направилась к машине. «Господи! – думала я. – Какой же светлой душой должен обладать этот ребенок, чтобы сохранять оптимизм в этой колонии строгого режима». Мне навстречу шла распродавшая, наверное, все свои орешки женщина, у нее в руках был складной парусиновый стульчик и пластиковый ящик из-под бутылок. Да она же их здесь оставляет, чтобы с собой не таскать, поняла я, вспомнив, что на столе вахтерши