Моя рыжая проблема. Софья Ролдугина

кивки и мотание головой мой новый знакомый явно не воспринимал.

      Кстати, знаки для согласия и возражения лучше бы определить сразу.

      – Да, – произнесла я четко, наклоняя голову и посылая соответствующий импульс. – Нет, – добавила, покачав головой.

      Рыжий сообразил тут же. Оказалось, что согласие у них – склонить голову к плечу. Отрицание – вздернуть подбородок, как у нас делают иногда, если не слышат, хотят уточнить что-то или ленятся показать направление рукой.

      Продолжая расточать улыбки и трещать без умолку, рыжий разложил костер из подручного материала и поджег его щелчком пальцев. Я делала вид, что рассматриваю заросшие склоны, а сама чутко вслушивалась в чужие мысли, соотнося образы со словами и запоминая как можно больше.

      Только это меня и спасло.

      Агрессивное намерение проскочило фоном, не успело созреть до готовности действовать. Но образ был точь-в-точь как у тех ублюдков из пещеры – насилие и еще что-то очень неприятное.

      Рассуждай логически, поступай рационально, ожидай худшего, так?

      Я поступила рационально – соединила руки, замыкая энергетические каналы, и рывком вывела напряжение эмпатического купола на максимум.

      Четвертая ступень, наибольшая из доступных мне. Воздействие на два порядка более интенсивное и в десять раз более энергозатратное, чем любые манипуляции на третьей.

      Рыжего буквально придавило к земле. Он распластался у костра, осоловело глядя в темное небо. Мне тоже пришлось несладко, нормально подняться я не смогла. Проползла на четвереньках по мокрой траве и села ему на живот.

      Какой же он весь горячий, шрах… от макушки до пяток, как в лихорадке.

      Содранные от падения колени саднили, голова трещала, состояние – хуже не придумаешь. Но выхода нет. Надо прояснить ситуацию как можно быстрее и полнее, чтобы не метаться от одной смертельной опасности до другой. И способ только один: просканировать «спасителя» прямо сейчас. Если повезет и транс не развеется слишком быстро, то и язык немного подтяну… А извиниться за ментальное насилие можно и потом.

      – Отнесись к этому как к медицинской процедуре, – посоветовала я от души, хотя он, оглушенный, конечно, ничего не понял.

      Второй раз за вечер выйти на четвертую ступень оказалось еще сложнее. Единственное, что облегчало задачу, – нужно было делать не купол с равномерно рассеянным покрытием, а нечто вроде иглы. Концентрированной, тонкой, острой.

      Ее-то я и вонзила рыжему в лоб – и пропала.

      Как это ни абсурдно звучало, но меня, очевидно, утащили в другой мир.

      Пока рыжий пребывал без сознания и тихо лежал под боком, теплый и безвредный, я размышляла и подводила итоги.

      Те эксцентричные парни в балахонах, которые так феерически расстроили свадьбу кузины Лоран, считались тут кем-то вроде сектантов. Мысленный образ колебался от кустарных ремеслеников до отступников, нечто малопочтенное и пугающее одновременно. Ритуал