Флэшмен. Джордж Макдоналд Фрейзер

поскольку не могу смириться с мыслью о том, что она ненавидит меня, и городил прочую чепуху в том же ключе. Достаточно примитивно, скажете вы? Но я ведь еще только учился. Все же зеркало говорило мне, что все идет хорошо. Закончив, я выпрямился, принял торжественный вид и заявил:

      – Вот почему я хотел снова увидеть вас… и сказать вам. И попросить у вас прощения.

      Коротко поклонившись, я направился к двери, прикидывая, как я остановлюсь и повернусь к ней, если она сама меня не остановит. Но она приняла все за чистую монету.

      – Гарри, – сказала она, едва я коснулся ручки.

      Я повернулся. На губах ее играла легкая улыбка, взгляд был печален. Потом она встряхнула головой и улыбнулась по-настоящему.

      – Хорошо, Гарри, если тебе нужно мое прощение за случившееся, я даю тебе его. Мы не станем говорить…

      – Джуди! – я одним скачком оказался рядом с ней, сияя, как спасенный грешник. – О, Джуди! Спасибо! – И решительным движением протянул ей руку.

      Она встала и взяла мою руку, продолжая улыбаться, но в ее глазах не было и намека на прежнее необузданное желание. Джуди выглядела величественной и снисходительной, как строгая тетя, разговаривающая с легкомысленным племянником. Племянником, склонным к инцесту, как ей прекрасно было известно.

      – Джуди, – обратился я к ней, не выпуская ее ладонь. – Мы расстаемся друзьями?

      – Если хочешь, – сказала она, пытаясь высвободить руку. – До свидания, Гарри, и удачи.

      Я шагнул вперед и поцеловал ей руку. Она, казалось, не возражала. Сдуру я решил, что дело в шляпе.

      – Джуди! – начал я опять. – Вы прекрасны. Я люблю вас, Джуди. Если бы вы только знали, что вы олицетворяете в себе все, что я ценю в женщинах. О, Джуди, в вас все прекрасно: и зад, и животик, и бюст. Я люблю вас.

      И я притянул ее к себе. Она вырвалась и отпрянула от меня.

      – Нет! – в голосе ее звенела сталь.

      – Какого черта! Почему нет? – вскричал я.

      – Убирайся! – заявила она, побледнев и вонзая в меня, острый, как кинжал, взор. – Спокойной ночи!

      – К черту спокойную ночь, – ответил я. – Полагал, мы расстаемся друзьями? Что-то это все не очень по-дружески, разве нет?

      Джуди не отрывала от меня глаз. Ее грудь, как написали бы авторы дамских романов, «вздымалась», но если бы им довелось увидеть, как она вздымалась в неглиже Джуди, им пришлось бы задуматься, подыскивая новый эпитет, способный описать волнение женщины.

      – Я была столь глупа, что на минуту поверила тебе, – говорит она. – Убирайся прочь из моей комнаты тотчас же!

      – Всему свое время, – отвечаю я и молниеносным движением обхватываю ее за талию.

      Джуди стала отбиваться, но я не сдавался, и мы вместе повалились на кровать. Я ощущал ее близость, и это сводило меня с ума. Перехватив ее кисть, когда Джуди, как дикая тигрица, еще раз попыталась ударить меня, я попытался поцеловать строптивицу, но та изо всех сил укусила меня за губу.

      Я закричал и отпрянул, держась за рот, а она, тяжело дыша от ярости, схватила китайскую