Флэшмен. Джордж Макдоналд Фрейзер

Джеймсом Хикоком[17], тоже отличным стрелком. Но будучи во хмелю, я заявил, что лучше уж быть британским набобом и иметь шанс основать свою династию, чем иностранцем-полукровкой. Брайант заржал, как всегда, над моей шуткой и закричал: «Браво, Флэш! Да здравствует добрая старая Англия!». Все засмеялись, поскольку отчасти справедливо, но по преимуществу обманом, я снискал репутацию адепта Джона Буля. Бернье не совсем разобрал мои слова, поскольку я говорил тихо, и меня слышали только сидевшие рядом, но, видимо, кто-то потом передал ему, так что с тех пор он не разговаривал со мной, и только бросал ледяные взгляды. Тема имени была болезненной для него – и это неудивительно, ведь он был французский еврей, если уж говорить всю правду.

      Однако лишь несколько месяцев после этого инцидента произошло наше серьезное столкновение с Бернье и начала создаваться моя репутация – репутация, которая сохранилась за мной и по сей день. Я опущу большую часть событий первого года моей службы – например, ссору Кардигана с «Морнинг Пост»[18], вызвавшую большой шум в полку, да и во всем обществе, но в которой я не принимал участия, – и перейду сразу к знаменитой дуэли Бернье-Флэшмен, молва о которой жива до сих пор. Я вспоминаю о ней с гордостью и удовольствием, даже теперь. Всю правду об этом деле знали только два человека, и я – один из них.

      Как-то раз, спустя примерно год со дня моего отъезда из Рагби, я отправился прогуляться в Кентербери, в парк, и по пути нанести визит тому или иному мамочкиному дому. Я был при полном параде и чувствовал немалое удовлетворение собой, когда вдруг заметил офицера, прогуливающегося среди деревьев под ручку с дамой. Это был Бернье, и мне стало любопытно, что за телочку он пасет. Та оказалась отнюдь не коровенкой, а очень даже хорошенькой штучкой: этакая жгучая брюнетка со вздернутым носиком и озорной улыбкой. Я смотрел на нее, и в моем мозгу зародилась превосходная идея.

      В Кентербери у меня было две-три метрессы, с которыми я встречался время от времени, но ничего особенно важного. У большинства молодых офицеров здесь или в столице были постоянные возлюбленные, но я до такого никогда не опускался. Я пришел к выводу, что это нынешняя подружка Бернье. Надо же, чем больше я смотрел на нее, тем больше она меня интересовала! Девушка производила впечатление пушистой киски, знающей толк в постельных утехах, а факт, что она принадлежит Бернье (воображавшего себя неотразимым в женских глазах) делал приманку еще слаще.

      Не теряя времени, я произвел необходимые изыскания, выбирая время, пока Бернье был занят на службе, и нанес леди визит. Она обитала в уютном маленьком гнездышке, обставленном со вкусом, но без роскоши: кошелек Бернье уступал в толщине моему, и это было важное преимущество. Им я и воспользовался. Как оказалось, девица была француженкой, так что с ней я мог не церемонничать, как с какой-нибудь английской цыпочкой. Я напрямую заявил, что она нравится мне, и предложил сделаться друзьями, очень близкими друзьями.

17

Джеймс Хикок (1837–1876) – больше известен как Дикий Билл Хикок. Одна из легендарных фигур Дикого Запада, прославился как участник многочисленных дуэлей.

18

Кардиган являлся излюбленной мишенью для газет, особенно для «Морнинг Кроникл» (а не «Морнинг Пост», как пишет Флэшмен). Здесь, видимо, речь идет о скандале, спровоцированном тем, что Кардиган, в ответ на нападки прессы, вызвал издателя на дуэль. О деталях этого и других эпизодов военной карьеры лорда Кардигана см.: Сесил Вудхэм-Смит «Вот почему». (Комментарии редактора рукописи).