Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос. Валентина Жукова

Степановной?

      – Слушайте, девчата, вы меня заблудили своими именами, – нервозно сказал Вадим. – Зачем вам копаться в старом белье? Разве вас не устраивает то, что сейчас имеете?

      Девчата, не слушая вопросов Вадима, продолжают докапываться к прошедшим дням и всему происходящему.

      – Зачем? – вдруг спросила одна из них. – Я с детства привыкла по документам, что я Варвара Степановна, а называю себя Валентиной.

      – Я тоже не пойму! К чёрту всё! К чёрту! Неужели отец прав был, часто называл меня Валентиной? И по пьяной лавочке часто гонял Марию Григорьевну вокруг дома. Куда, говорит, дела ребёнка? Откуда этот ребёнок взялся. Он считал Валентину дочерью Марии Григорьевны. А Варвару дочерью первой жены Клавы.

      – Каким образом оказались обе девочки в одном роддоме – вот вопрос первой необходимости, – спросила Валя.

      – Ничего здесь нет непонятного. Из сведений Евдокии Афанасьевны мой отец, женившись вторично, уехал в Финляндию, а у первой жены в Финляндии жили родственники. Вот он по знакомой дороге укатил туда и увёз с собой молодую жёнушку по имени Мария Григорьевна. А первой-то жене не по клубку из сказки можно было вернуться к родственникам. Вот отец твой и похаживал к старой незабытой любви.

      – Девчата, может, хватит, а, себе мозги пудрить?

      – Ну, Вадик, интересно же распутать клубок ниток?

      – Прекрати заморачивать себе мозги! – строго сказал Вадим. – Что изменится, если ты поменяешь имя? Я как любил тебя, так и буду любить с любым именем.

      – Вот ты сам и договорился, что с любым именем. От имени зависит судьба человека. Я давно слышала об этом.

      – Представьте себе, что вы имеете два имени. Вам мало?

      – Ага, тётя Клава, отцова первая жена, имела точно такой же волос красивый, точно такой же голос. Так все говорят. И бабушка Евдокия Афанасьевна это подтверждает.

      Валю насторожило слабое исполнение песен, хотя и неплохо получалось у неё, но всё-таки она с явной открытой завистью завидовала Варе и её исполнению.

      – Валечка, судьба, говорят, зависит ещё и от даты рождения. В моей дате рождения фигурирует то ли пять единиц, то ли четыре и ещё одна шестёрка – знак трудолюбия.

      Валя ничего не смогла на это ответить, только спросила:

      – А Мария Григорьевна хорошо поёт?

      – Я не могу дать её голосу чёткое определение, только отец мой говорит, как она запоёт в гулянке, за столом: «Ну, всё, завелась не остановить. Ты хоть рот шибко не открывай. Не то всех кур во дворе перепугаешь». Вообще-то голос сильный без прикрас тембра, и точно не сведёт в сторону. Вот моё объяснение.

      – Так она же нигде не училась в музыкальных заведениях.

      – Конечно, ей бы пройти школу у хорошего преподавателя, да поздновато уже.

      – Как же ты у неё на руках оказалась?

      – Не у неё, а у Евдокии Афанасьевны, переданной спецрейсом раненым солдатиком.

      – Посмотреть бы на неё хоть взрослым глазом, – сказала Валентина. – Оценить бы её поступок с брошенным ребёнком.

      – Винить