Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос. Валентина Жукова

слышали, что мы сейчас репетировали? – спросил руководитель.

      – Не только слышала, но и выучила весь куплет. Вы замызгали хор, как заезженная старая пластинка, потому что не получалось.

      – Да, сегодня наша запевала… то ли ей нездоровится, то ли не нравится произведение.

      – Голосок её никак не подходит к исполнению с солдатами.

      – Подумаешь, нашлась ценитель мастерства, – выругалась Татьяна. – Посмотрим, что ты выдашь солдатам. Им ведь не так просто угодить.

      – Не обижайся, Танюша, голос твой не подойдёт к этому куплету.

      – Вот и покажи свой класс, если на что-то способна.

      – Немного попробуем с распевки, девушка. Кстати, как ваши инициалы?

      – Моё досье никого не касается, вдруг, не получится, как у Татьяны; опозорюсь и только. Я уже сегодня распевалась, что в горле пересохло.

      – Тогда начнём, пожалуйста, аккомпаниатор, дайте нам вступление.

      Пошли длинные вариации на тему русских народных песен; музыкальные пальцы баяниста забегали по клавишам баяна. Кивок головы, взмах руки руководителя. Варька молчала, как бы что-то глотая.

      – Для начала мы споём три песенки. «День за днём идут года, зори новых поколений, но никто и никогда, не забудет имя Ленин». Вторую песенку «Ленин в Октябре». Помните слова: «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди». И третью песенку «Во горнице, во новой, стоит столик дубовой, Подай балалайку, подай балалайку, подай балалаечку сюда».

      – И теперь, пожалуйста, повторите ещё раз, – говорит руководитель баянисту.

      – Как посеяли Маше горооох,

      Да, Ванюше друугоой…

      – Достаточно. Вы в каком заведении учились?

      – Я? – спросила как бы себя Варька. – Ни в каком.

      – Подождите минуточку, мы с художественным руководителем кое-что обсудим. Вот карандаш, бумага, напишите нам своё досье. Нам надо знать.

      Варвара взяла письменные принадлежности, написала о себе очень мало, указав адрес временной хозяйки, где прожила всего три дня до трудоустройства в ЖБИ, даже не указала название организации. Оставив бумагу на столе, она немедленно покинула Дворец Культуры. Ушла, не попрощавшись, и прежняя запевала хора.

      – Хорошие руководители, – сказала она по дороге в общежитие. – Ни очернили, ни обелили, нате вам, любуйтесь на них, а я тут жди их. Есть хочется, как собаке.

      По дороге Варю догнал бригадир сварщиков. Они снова подошли к стенду с фотографиями потерявшихся людей. Читая, оба рассуждали, не всматриваясь в изображения.

      – Бедные родители, вот горюшко-то какое принесли они им, – сочувственно переживал Леонид. – Как ты считаешь, найдутся эти девушки или нет?

      – Кто их знает, может, и найдутся. Например, по моему соображению, три девочки из пяти должны найтись. А в четвёртой и пятой сомневаюсь.

      – Надо отклеить фотографии, чтобы носить с собой, и рассматривать при встрече на схожесть лиц.

      – Где милиция наберётся такой штамповки, если каждый день будут срывать изображения? Нет, так поступать нельзя. Надо иметь зрительную