Спрячь меня (сборник). Марджери Эллингем

ее знает, друг мой, – ответил он. – Бог ее знает…

      Глава 5

      Одно дело – верить во что-то, но совсем другое – когда твое мнение подтверждают официально и ставят на него печать.

      После того как в холодном и мрачном уэллферийском клубе сконфуженный староста присяжных заявил, что они с коллегами уверены, что скелет, найденный в саду Ивс-холла на Шелли-роуд, принадлежит Ричарду Портленд-Смиту, принявшему смерть от собственной руки (которая вначале сунула дуло револьвера ему в рот, а затем спустила курок), и что, по их общему мнению, он сотворил с собой такое, находясь в помрачении рассудка, мистер Кэмпион ощутил, как по залу прокатилась волна облегчения и удовлетворенного согласия, что стало свидетельством того, что под делом как бы подвели черту.

      Кэмпион и его друг и коллега устроились на стульях, расставленных вдоль стены бывшего армейского коттеджа. Сцена, развернувшаяся перед ними, была одновременно печальной и очень знакомой. Это был коронерский суд во всей своей красе, то немногое, что сохранилось в судебном процессе с давних времен. Погиб человек, и девять его соотечественников собрались на общинных землях их родины, чтобы вместе выяснить, как с ним могло случиться такое несчастье. Здесь не было места ни красивым словам, ни юридическим витиеватостям, призванным расцветить сухой судебный процесс. Свидетели проследовали к столу в форме буквы «Т» и застенчиво промямлили свои показания; присяжные флегматично выслушали их и удалились в тесную гардеробную за сценой, на которой весной проходили Консервативные концерты, а потом вернулись со смущенным и недовольным видом, чтобы огласить свой вердикт.

      Розовощекое лицо коронера было испещрено пятнами, он нервно ерзал в кресле и в целом, к сожалению, выглядел так, словно не привык к подобным мероприятиям. Он послал застенчивый взгляд четверым журналистам, расположившимся за дальним концом стола, словно надеялся получить их похвалу или хотя бы какой-нибудь знак того, что «все в порядке», и вновь вернулся к разговору с присяжными.

      Свидетели, подпиравшие стены вместе со своими приятелями, потянулись на выход, и инспектор подошел к соседу мистера Кэмпиона, чтобы договориться о похоронах. Он не проявлял особой деликатности, но держался очень дружелюбно и без лишних церемоний объяснил своим приятным кентским баском, что хозяину сарая, где сейчас лежат останки, некуда поставить тележку, и с нее того и гляди начнет облезать краска. Кроме того, он сообщил, что один из присяжных, строитель, заправляет местным похоронным бюро и вот-вот освободится, так что все можно устроить прямо сейчас.

      Пока решались все эти печальные вопросы, у мистера Кэмпиона была возможность поразмышлять о путях, которыми пришли к выводу о самоубийстве солидные и здравомыслящие присяжные, облаченные в воскресные костюмы и увешанные медалями за победы при игре в дротики.

      Опознавание тела заняло четверть часа, и это было самое увлекательное время за все утро. Вначале завернутые в бумагу серо-зеленые лохмотья, заплесневелый бумажник, забитый выцветшими банкнотами и визитками, и ржавое ружье опознали