Ангелочек. Дыхание утренней зари. Мари-Бернадетт Дюпюи

они нашли мерзавца, который это сделал.

      – Да. И случилось это недалеко отсюда.

      Анжелина намеревалась рассказать Магали подробности, ведь Блеза Сегена арестовали на соседнем лугу, но тут в дверь постучали.

      – Повитуха Берар! – послышался мужской голос. – Открывайте скорее, у моей жены отошли воды!

      Магали побежала открывать. На пороге стояла чета фермеров, и их повозка загромождала собой полдороги. В упряжке стоял длинноухий мул, а в повозке виднелись корзины и плетеные ивовые клетки с кудахчущими курами и серыми гомонящими гусями. Анжелина выглянула из-за плеча подруги. Первой ее мыслью было: сегодня наверняка ярмарочный день. «Эти люди везли на продажу птицу и явно не ожидали, что хозяйке вдруг вздумается рожать!» – сказала она себе.

      Она охотно взяла бы дело в свои руки. О, как бы она обрадовалась, если бы это ее позвали к роженице в такое чудесное весеннее утро!

      – Я тебя не задерживаю, Анжелина, – сказала ей Магали. – Мне теперь не до разговоров. Если ты не против, я зайду к тебе на улицу Мобек завтра. Мадам, входите, а ваш супруг пускай пока поставит повозку на лугу за дорогой.

      Лицо роженицы исказила боль, и она повисла на руке у Магали.

      – Это сколько же вам лет? – спросила акушерка инквизиторским тоном.

      – Тридцать восемь. Это мой первенец. Я вышла за Антуана в прошлом году.

      – Первенец – в такие годы? Вы храбрая женщина, – проговорила Магали. – Идемте, вам лучше прилечь.

      Анжелина все не решалась уйти, хотя и знала, что в скором времени ее присутствие начнет стеснять коллегу. Однако напряжение, характерное для момента, когда решается жизнь матери и ее ребенка, заставило ее задержаться. Сердце Анжелины сжалось от волнения.

      – До завтра, Анжелина! – крикнула ей Магали, уже не пытаясь скрыть раздражение.

      – Анжелина? – пробормотала женщина. – Та красивая дама – Анжелина Лубе? Пускай она останется! Ее мать принимала роды у моей старшей сестры шесть лет назад, и с тех пор я много хорошего слышала о ее дочке, молодой повитухе Лубе.

      Жена фермера с трудом договорила фразу и согнулась пополам от боли. Крепкая уроженка Прованса поспешила ей на помощь и предприняла еще одну попытку разрешить затруднительную ситуацию с помощью шутки:

      – Мало вам меня одной? Что ж, золотое правило повитух: никто не перечит женщине при родах! Если ты не торопишься, Анжелина, может, поможешь?

      – Спасибо, Магали! – вскричала Анжелина, возвращаясь в комнату. – Мадам, как ваше имя?

      – Жаннетта.

      – Дышите глубже, Жаннетта, и постарайтесь успокоиться. Все будет хорошо!

      Сидеть сложа руки было некогда: на печь взгромоздили большую кастрюлю с водой, из шкафа достали чистую простыню и два полотенца. Анжелина поставила на стол лохань с водой и рядом положила кусочек мыла. Каждое движение дарило удивительное ощущение нужности, и лицо ее то и дело освещала мечтательная улыбка.

      Жаннетта заплакала от стыда во время осмотра, к которому повитуха Берар приступила, и не подумав вымыть руки и интимные места