Беглый. Винсент Килпастор

геймовера.

      В первую очередь, посетить надо бы всех подруг молодости. Всех без исключения – тогда есть шанс хоть кого-нибудь выласкать, а это меня сейчас очень беспокоит. И вы станете проявлять подобную озабоченность после четырёх с половиной лет монашеской жизни.

* * *

      – Ты откуда взялся?!

      Мама одновременно обрадована и испугана – она уже успела изучить мои способности и ей есть от чего испугаться. Что такое розыскные мероприятия и обыски, мама знает не из фильмов и не из книг.

      – Да мы вот в город приехали, ма, за цементом. Так вот. Цемент кончился. Через пару часов обратно поедем. Начальник отпустил домой на часик. На побывку, как говорится.

      – Подожди. Подожди. А я думала в Ахангаране большой цементный завод? Один из самых крупных в Союзе? Так там что теперь, цемент кончился? Получше не чего не придумал? Ты опять мне лжёшь? Бессовестный! Пожалей уже мать наконец!

      Оставив ее вопросы без ответа направляюсь в ванну. Настоящую домашнюю ванну с кучей шампуней, мочалок и чистых полотенец. Чистый кафель без намёка на склизкую чёрную плесень. Запах чистоты. А ещё тут есть защёлка на двери. На короткое время, она спасёт меня от всего мира, который уже изготовился сесть мне на хвост.

      Робко залезаю в горячую воду, покрытую нежной периной ослепительно белых ароматных пузырьков. Боже мой! Чтобы испытать оргазм от такой мелочи – купайтесь в общественной, с забрызганной слизью полом душевой несколько лет подряд, и вы непременно почувствуете разницу.

      Ах! Что может быть приятнее? Разве что секс? Руки вот сейчас сами так и тянутся, так и тянуться к работе. Нет! Нет! Сейчас упаду на телефункен – и с такой горячей нежностью кого-нибудь взъебу, по всем правилам, с пролонгированной прелюдией, что они эти руки потом мне целовать будут. Я – секс машина для ублажения вагин и прилежащих к ним периферийных устройств. В город пришёл великий праздник неограниченного разврата.

      Одеваюсь. Сколько же шмотья у вольных людей! Поверить трудно, что у меня перед тюрьмой было столько шмотья. Тюрьма приучает к аскетизму. Зачем мне было нужно столько тряпья, за всю жизнь ведь не переносить.

      Так. Видон теперь все получше чем в турецких гусях. Забрасываю в студенческий рюкзачок смену белья и бритву. Нужно бриться каждый день и выглядеть цивильно. Надеваю лоховские очки в старой оправе с толстыми стёклами. Вооот.

      В нагрудный карман ложится просроченный студенческий билет. Пока единственный мой документ. Институт наш теперь стал громко именоваться университетом, но я думаю для зелёных постовых-рептилий это чуждая семантика. В очках и с книжкой меня голыми руками не возьмёшь.

      А теперь – гвоздь сегодняшней программы. Записная книжка, где эта долбаная записная книжка? Судорожно перерываю все ящики стола. Это нервная, не свойственная для прибывших «на побывку» быстрота не укрывается от внимательных маминых глаз.

      – Ты сбежал? Я так и знала! Ты зачем? Ты куда собрался? Опять?! Нет! Сынок!!Я тебя умоляю, остановись!

      – Так. Успокоились все