Я иду. Сергей Попов

теперь уже отовсюду.

      – Давай-ка сбавим темп и тихонечко, тихонечко!.. – почти неслышно посоветовал Майк. Он, как призрак, то и дело выныривал из темноты, показываясь частично, и пропадал обратно. – Хорошо?..

      – Хорошо, – так же тихо откликнулся я, слушая то шелест опавшей листвы где-то вдалеке, то скрип качелей, от какого замирало сердце, то плеск в лужах.

      Майк вел нас крайне осторожно: грамотно подбирал обходные пути, заставлял подолгу высиживать то за заброшенными припаркованными машинами, то за рухнувшими фонарными столбами, то за пустыми помойками, где крысы уже давным-давно навели «порядок», опустошив все то, что можно было сгрызть. Порой протяжные разноголосые хрипы громыхали где-то совсем неподалеку, и тогда мы с Майком вынуждено прятались за какой-нибудь кучей мусора или в мясистых кустах, подолгу выжидая, когда же эти твари уйдут. Но те уходили не сразу, а продолжали настойчиво лазить среди обломков, шуршать камнями, сопеть, как-то даже забавно ворчать, принюхиваться и чем-то елозить по мокрой дороге, изрядно щекоча нам нервишки. А иногда и вовсе затевали какой-то дебош во тьме, словно деля найденную добычу, громыхали металлом и распалялись воинствующими хрипами, от каких меня бросало то в жар, то в холод. Звуки невидимой борьбы за считанные секунды разлетались по ночному Грултауну, бесцеремонно залетали в каждый дом, но больше никого не тревожили – город спал черным сном, терпел всю эту вакханалию, творящуюся во дворах и улицах, и молчаливо дожидался рассвета. И день за днем так.

      – Чего они там делают-то?.. – не выдержав томительного молчания, спросил я, а сам осторожно раздвинул корявый склизкий куст и высунулся, видя лишь темноту с редко-редко мелькающими силуэтами. – Блин, не видно ни хрена.

      – Может, падаль какую-нибудь нашли?.. – предположил Майк и тоже рискнул посмотреть, что там происходит. – Даже не…

      И, словно в подтверждение его слов, вблизи раздался глухой хрип, громко затрещала по швам чья-то изношенная одежда, и в следующую секунду до нас донесся смачный хруст ломающихся костей, хрящей, сопровождающийся смакующим ворчанием.

      – Вот и до тебя добрались… – с неподдельным сочувствием вымолвил я, уже имея представление о том, кого только что употребили в пищу – разодранного трупа, покоящегося у машины. – Спи спокойно… – перекрестился, – теперь уж отмучился.

      – О ком это ты?.. – не понял сразу Майк, но потом вроде как догадался и угрюмо протянул, вздохнув: – В этом проклятом городе умирать просто-напросто нельзя, – опустил ружье и фатальным голосом продолжил: – Сожрут, сволочи, и даже не побрезгуют.

      – Чем им покойники так приглянулись?.. – с внутренним холодом спросил я и сам же дал ответ: – Лакомство это, что ли, для них какое? – пристально посмотрел в мерцающие глаза своего бородатого проводника. Тот под напором вопросов явно замешкался, взгляд сделался быстрым, боязливым. – Представляешь, что тогда творится на кладбищах?..

      Майк, словно ни разу в жизни не задумываясь над этим, взметнул бровями,