Я иду. Сергей Попов

зачадил горьким дымком.

      Долго молчали.

      – Давно в городе-то? – проглотив картошку, нарушил затянувшуюся тишину Майк и протянул мне банку с полагающейся половиной.

      – Несколько недель где-то, – неопределенно ответил я, хотя, по правде сказать, и сам уж толком не помнил, как давно вернулся в развалины Грултауна. Столько ведь воды утекло с той поры, когда катастрофа разлучила нас с Бетти, раскидала по разные стороны, отняла нас друг у друга. Но хоть тянулось оно и медленно, словно тихая и неприметная речушка, течение ее уносило с собой наполненные страхом и кошмаром дни, недели, месяцы. На моих глазах распускались и чахли еще здоровые деревья, выпадали и таяли снега, наступала и сходила жара, начинались и прекращались страшные ливни, вставало и заходило солнце. Много еще чего мне показывало время – всего уже, конечно, и не упомнишь. И научило много чему – оно-то, как известно, учитель хороший, чуткий, но требовательный.

      – Странно, что я тебя здесь раньше не встречал, – внимательно, оценивающе посмотрев на меня, промолвил бородач и, поковырявшись грязным ногтем в гнилых зубах, с подозрением: – Народу, знаешь ли, в городе не так-то много живет – по пальцам одной руки пересчитать можно. А уж новеньких-то запомнить легко…

      – Я по окраинам в основном ходил, – достаточно туманно пояснил я и, пульнув бычком в огонь, принялся за тушенку. Ни вкуса, ни запаха для себя не отметил – резина и есть резина. Правда на вилке она выглядела куда аппетитнее, нежели крысятина.

      – А чего ты там ходил-то? – начал наседать с расспросами Майк. Глаза в свете рыже-красного пламени заблестели хитро, остро, как у волка в сумерках. – В магазинах нет ни хрена, забегаловки всякие – разграблены, в домах поживиться нечем, морфов кругом не счесть и даже от дождя укрыться негде. Что забыл-то там?

      – Ну как сказать, – спокойным тоном возразил я, продолжая трапезу, – если знать места, то можно много чего интересного найти.

      Такого рода ответ Майка не устроил, он начал закипать, дымиться, как чайник.

      – Так дело не пойдет, Сид… – кинув какую-то стекляшку в огонь, отчего тот разбушевался, огрызнулся искрами, сердито проговорил Майк, – послушай…

      – Что ты от меня хочешь? – спросил я напрямую, откладывая опорожненную банку в сторону.

      – Просто интересно: кто ты такой, откуда… – сбавив пыл, примирительно парировал тот и протянул руки к костру, согреваясь. – Сложно сказать, что ли, не пойму? Чего загадками-то говорить?

      Я секунду помолчал, думая: говорить или нет? – Майка-то знал от силы час. Но все-таки решился:

      – Жил я здесь, в Грултауне, еще задолго до катастрофы. Вырос здесь. Моя, так сказать, малая родина.

      – Ничего себе! – присвистнул Майк и взлохматил сальную бороду. – Так ты домой вернулся, получается, что ли?

      – Получается, что так, – пожал плечами, – только домом это уже не назовешь – чистилищем скорее. И руины одни, как и везде, и растения эти…

      – А что ты тут вообще забыл-то? Город –