Английская портниха. Мэри Чэмберлен

Ады звучал глухо, словно издалека, в голове что-то щелкало. – Мне некуда идти.

      Монахини подхватили ее под руки, подняли.

      – Идемте с нами.

      Ада оперлась на них, ноги покорно шагали, но тело обратилось в мягкую губку, сил больше не было.

      Будто сквозь сон Ада слышала странную жуткую тишину, видела клубы дыма, плывшие в голубом небе, реку, сверкавшую под солнцем, и высоко на холме замок. Щербатая брусчатка, осколки стекла, а затем арка с надписью из кованого железа: «Обитель Святого Иосифа». Монахини ввели ее в просторную прихожую с мраморным полом в шахматную клетку и статуей святого Иосифа в натуральную величину в центре помещения. На сгибе руки святого покоилась лилия, другая рука застыла в благословляющем жесте. Одна монахиня двинулась по коридору, вторая подвела Аду к длинной деревянной скамье:

      – Asseyez-vous. Attendez[16].

      Ада села. Она по-прежнему чувствовала слабость и шум в голове. Особый шум: звуки падающих бомб и разлетающихся вдребезги зданий. Она давно толком не ела, ей бы сейчас картошки с мясом, а еще неплохо бы выспаться. Пошевелив ступнями, она освободилась от туфель. Ноги были черными от грязи и запекшейся крови. Она притянула к себе сумку, поцарапанную, пыльную и бугрившуюся там, где лежал игрушечный медвежонок. Если Ада до сих пор жива, то, конечно, благодаря медвежонку, он приносит ей удачу. Она порылась в поисках пудры и губной помады. Надо привести себя в божеский вид.

      Звяканье четок, шелест тяжелых подолов, немудрящий запах талька – к Аде приближались монахини. Одна из тех, что привели ее в обитель, несла поднос. Рядом с ней незнакомая высокая и худая монахиня, вид начальственный. Должно быть, она здесь главная. Как к ней следует обращаться? – припоминала Ада рассказы тети Ви. Достопочтенная? Матушка? Мать-настоятельница? За высокой шла пожилая монахиня со строгим лицом в красных прожилках и в роговых очках. Первая поставила поднос на скамью рядом с Адой. Стакан воды и хлеб. Высокая подошла к Аде, протягивая руки в приветствии.

      – Я мать-настоятельница, – назвалась она.

      Ада попыталась встать, но у нее подогнулись колени. Настоятельница села рядом, указала на поднос. Mangez[17]. Ада выпила воды, смягчившей ей горло. Отломила кусок хлеба и сунула его целиком в рот.

      – Вы англичанка, – продолжила настоятельница, – и вы потеряли мужа. (Ада кивнула.) Ваше имя?

      – Ада Воан.

      – Вы племянница нашей возлюбленной сестры Бернадетты Лурдской?

      Ада опять закивала. У нее дрожали губы. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и такой напуганной.

      – Напомните, как звали вашу тетю, прежде чем она приняла святой обет?

      – Тетя Ви, – брякнула Ада и тут же поправилась: – Вайолет. Вайолет Гэмбл.

      – И когда она вступила в орден?

      – Не помню, – призналась Ада. Она понимала, что ее проверяют. А вдруг она самозванка. Ответь она неверно, и ее выгонят обратно на улицу. – Я была совсем маленькой, когда она уехала из Англии, но, по-моему, это случилось лет пятнадцать назад. Или десять. –

16

Присядьте. Подождите здесь (фр.).

17

Ешьте (фр.).