Брыки F*cking Дент. Дэвид Духовны

не искомый волшебный ключ. Тед перелистнул несколько страниц и прочел запись, датированную «27/3»:

      Я взял Уолта в Питер-Купер и [ «я» зачеркнуто], как обычно, жалею об этом. Какой он зануда ничего не хотел делать вообще. [ «Когда» зачеркнуто] не выношу когда кто-то так делает я не могу объяснить, но просто не выношу. Я встретил Ричи Гроссмена и Криса Моделла (Тяф-тяф) и Крис такой парень что говоришь что-то и он тебя раздражает. Представляешь что он делал с Уолтом. А еще я играл в баскетбол.

      Тед задумался над этим обращением на «ты». Кто, по его мнению, слушал, что происходило в послевоенных небогатых кварталах Питер-Купера и Стёйвесант-тауна? Кому вообще нахер сдалось знать, что он думал или кого там раздражал той весной Крис Моделл? Тед услышал, как снизу его зовет отец. Сложил тетрадки обратно в тайник, до следующего раза.

      Тед спустился и обнаружил отца в кресле перед телевизором.

      – Как дела, Марти? – спросил он.

      – Если не считать плоскоклеточного рака – восхитительно.

      – Ты же понимаешь, о чем я.

      – Я ссу вермутом и сру серебряными долларами.

      – Потешно. Хоть и мучительно. Может, стоит провериться.

      – Почему ты зовешь меня «Марти»?

      – Потому что такое у тебя имя.

      – Почему ты не зовешь меня «папа»?

      – Почему ты не зовешь меня «сын»?

      – По-моему, иногда зову. Разве нет?

      – Не знаю. Наверное.

      Затем:

      – Хочешь, чтоб я тебя звал папой?

      – Да похер, признаться.

      Тед вздохнул и присел на диван. Потаращились в телевизор некоторое время, хоть он и не был включен.

      – Цветное?

      – Он не включен.

      – Я знаю. Идет сейчас что, цветное?

      – Ага. Техниколор. Мне не нравится. Японское. Бездушное.

      – Пурист.

      Молчание.

      – Некоторые смотрят телевизор, но ты, я бы сказал, смотришь на телевизор. Ты его включаешь вообще?

      – Часто теряю пульт. Игра вечером?

      – Наверное.

      – Работаешь?

      – Нет, они еще не вернулись.

      Опять взгляды на телевизор. Проползла целая минута. Марти начал насвистывать что-то невнятное, а затем сказал:

      – Нам не обязательно разговаривать, если тебе не хочется.

      – Ага, у нас в последние пять лет неплохо получалось.

      – Разве не год?

      – Больше.

      – Но ой как я скучал по этим вот отцовско-сыновним отношениям. Убиться прям.

      – Не, не убиться, – сказал Тед.

      Прошла еще одна бесконечная минута.

      – Хочешь поговорить? – спросил Тед.

      – Еще бы.

      Но далее – ничего. Теду казалось, что он слышит каждый тик в очень шумных часах, как в программе «60 минут».

      Марти заговорил:

      – Не желаешь ли поговорить?

      – А ты?

      – Я первый спросил.

      – Как хочешь.

      – Ну, кажется, разговариваем.

      – Да?

      – У меня губы и язык шевелятся, воздух между