Родники моих смыслов. Галина Семеновна Сафонова-Пирус

было лицо у той старухи, но знаю, брат без драматизма не может. – Попросила огурчика, а я говорю: «Да берите любой». Посмотрела, посмотрела на меня, отвернулась и пошла.

      – Подумала, наверное, что пошутил.

      – Да я догнал её, дал несколько штук.

      Ну, еще бы, как же ты мог не дать?

      Конечно, стесняется Виктор продавать, но в тоже время базар для него и развлечение в какой-то мере, и информация какая-никакая. Как-то рассказывал: идет баба вдоль рядов, за ней пацан лет шести тащится и гугнявит, дёргая и дёргая за подол: «Ма, ну купи лучкю-то, купи»! Та вначале вроде бы и не замечает его, но вдруг останавливается и рявкает: «Мо-олчи, змей, сластена»!

      А теперь уже мама сидит на ступеньках и, опершись на лыжную палку, слушает сына, улыбается:

      – Ох, и как же я страдаю, как страдаю, когда ты на базар едешь! – И губы ее подергиваются. – В следующий раз сама поеду. И не держи, и не упрашивай.

      – Не-е, матушка, – смеется, – ты уже своё отъездила, больше не пущу тебя. Меня, наверное, бабы и так засудили, как, мол, не стыдно матку мучить!

      А она смотрит на него с любовью и я слышу:

      – Ох, сколько ж горя он мне приносить!.. и сколько радости.

      Ухожу на огород, оставляя их вдвоем и думаю: да, жалела мама нас со старшим братом, да, была заботлива и самоотверженна, но и только, а вот Виктора… Только при нём вот так загораются ее глаза любовью и радостью.

      Мама, брат Виктор и мой сын у дома.

      Выручал нас огород. Выращивали мы на нём рассаду, зелёный лук, редиску, раннюю капусту, огурцы и мама всё это продавала, так что весна для нас была, как и для всех «тружеников полей», самым напряжённым временем года. И всё же и до сих пор – в памяти: наконец-то земля подсохла, согрелась, Виктор вытаскивает из коридора своего Гошу, плуг собственной сборки, на котором собирается пахать огород и который собирал всю зиму. И где доставал детали? О всех не знаю, но какие-то находил на городской свалке, ибо в те времена с металлом не считались и просто выбрасывали. Оттуда же как-то привёз и несколько металлических ёмкостей, которые по ночам, чтобы днём не мешать соседям, наполняли водой из колонки, а днем поливали всё, что нужно.

      Согревающим воспоминанием живет до сих пор такое: тёплый весенний вечер, мы еще хлопочем над парниками, поливаем рассаду, укрываем её рамами, а в парке уже духовой оркестр играет вальс. Сейчас Виктор разожжет горелку, подсунет ее под бочку с водой, потом я окунусь в тёплую воду и, освежённая, надену красивое платье, побегу с подругами навстречу тому вальсу.

      2013-й

      Слушаю, Вить. Нет, не разбудил меня, еще не ложилась, досматриваю передачу. Да разбирается московская элита: что такое гражданство и что с ним делать… Да, конечно, нет у нас еще гражданского общества, выбили из нас коммунисты даже понятие это. Ладно, не заводись, не… Да, да, конечно, но ты мне лучше скажи: сколько градусов у тебя в хате? Всего восемь. Хорошо,