Послание из будущего. Артем Юрьевич Патрикеев

Времени у нас было не так много.

      И вот сейчас мне нужно поведать вам самое неприятное, что произошло и из-за чего было так много волнения и переживаний, причем не только у меня, но и у людей наверху, которые с огромным нетерпением ждали нашего возвращения. Ведь нам нужно было успеть…

      А впрочем, об этом чуть позже.

      – Пожалуйста, давайте я хоть ненадолго прикрою иллюминатор, чтобы вы могли в тишине и спокойствии посидеть хоть немного. Если захотите, потом я открою его снова и оставлю так до конца нашего подъема. Отдохните чуть-чуть. Поверьте, вам немного станет легче.

      Женщина подумала, подумала и кивнула. Это был решающий момент. Шторка медленно поползла вниз, а я мысленным взором видел, как Павел, уже взявший кота из моей каюты и надевший скафандр, стоит и ждет у выхода наружу. Он все слышал, что происходило у нас, и ждал только сигнала.

      «Отдохните чуть-чуть, вам станет легче», – это кодовая фраза. После нее Павел открывает люк и выплывает наружу. Несколько гребков, и он уже у погибшего аквалангиста. Несколько манипуляций руками – и в клетке открывается специальный клапан. Его практически невозможно разглядеть, но все должно сработать, все должно получиться.

      Наверняка сейчас кот жалобно замяукал. Прости меня, Рыжий, не знаю, что будет с тобой – может быть, все для тебя закончится хорошо, но, к сожалению, никто этого не знает. Пока что не знает.

      Судя по времени, Павел уже должен был вернуться. Но мне нужно убедиться, что он уже здесь. Родственники не должны ничего видеть. Иначе лишних объяснений нам не избежать. Но вот в проеме люка появляется слегка взлохмаченная голова Павла, кивает мне и снова скрывается внизу. Дело сделано.

      Я спрашиваю женщину, не передумала ли она, нужно ли ей снова увидеть эту неприятную картину. Она кивает. Что ж, теперь иллюминаторы будут открытыми до самого возвращения.

      Но женщина просит пока не начинать подъем – если можно, она хочет побыть здесь еще немного. Я соглашаюсь и покидаю их, давая возможность всей семье побыть без посторонних глаз.

      Минут через двадцать они заходят ко мне – можно подниматься. Я говорю какие-то слова утешения и даю команду на подъем. Миссия закончена. Дело сделано. Теперь осталось только подняться. А там… Там уже дело за учеными.

      Не знаю, попадется ли вдове этого аквалангиста когда-нибудь текст договора, что она подписала. Все зависит от дальнейшего хода событий, история рассудит. В таком состоянии она могла не заметить маленький нюанс, небольшую хитрость: в договоре была всего одна очень нужная ученым фраза: «Я разрешаю производить эксперименты с телом моего мужа и всем, что с этим телом связано». Вот это «связанное с телом» и было самым главным.

      Никто не знал, насколько люди вообще готовы соглашаться на такие эксперименты, поэтому-то и пришлось идти на уловку. Я сам корил себя за это, но понимал, что по-другому могло и не получиться, а делать что-то надо было. Время уходило. На всё про всё после смерти человека у нас было