Послание из будущего. Артем Юрьевич Патрикеев

что дедушка стал забывать некоторые вещи: завтракал он сегодня или еще нет, что показывали по телевизору несколько минут назад, куда положил свои новые носки и все в таком роде. Первое время все сводилось к шуткам: «вот и старость подкатила», «маразм крепчал», «скоро я уже не вспомню, где у нас находится туалет». Так дедушка шутил, а я лишь посмеивался в ответ и говорил, что я и сам порой мог о чем-нибудь задуматься и позабыть то, что смотрел пару минут назад, или что мне сказали сделать еще утром. Дедушка грозил мне пальцем и улыбался. Только мама не смеялась.

      Я думал, что у дедушки примерно то же самое и не придавал этому значения. Но вскоре стало понятно, что мелкой забывчивостью здесь дело не ограничится. Когда в холодильнике стали появляться ботинки и тапочки, а колбаса и хлеб уютно расположились на полках для обуви, когда газовые вентили у плиты оказывались открытыми, а дедушка спокойно сидел и смотрел телевизор, важно попыхивая трубкой – вот тогда мама забила тревогу.

      Моя мама, доктор наук, как раз занималась изучением подобных заболеваний. Уже несколько лет, насколько я знал, в корпорации, на которую она работала, изучались различные методы улучшения работы мозга. В частности, последний год был посвящен большому проекту, в котором мама принимала самое непосредственное участие: если не ошибаюсь, она отвечала за научную базу.

      Я во все это не вникал, поскольку специализировался совсем в другой области. Во время каникул, когда я работал в домашней библиотеке, мне часто попадались на глаза мамины заметки, где я видел какие-то странные, порой забавные слова вроде «бабезия», «филяриатозы», «трипаносомы». Только один раз я попробовал поинтересоваться, кто же это такие. Но когда мама мне ответила, что это всякие червяки и паразиты, я сразу потерял ко всем этим необычным названиям интерес.

      Может быть, благодаря своей работе, а может, просто потому, что мама не любила ничего откладывать в долгий ящик, уже через пять дней дедушка прошел полное обследование. Результаты оказались неутешительными. Нейродегенеративные процессы развивались в мозгу с поражающей быстротой. В большинстве случаев болезнь протекала не так быстро. Больной мог прожить десяток лет, постепенно теряя память, интеллектуальное развитие и мыслительные способности. В таком случае изменения в мозгу больных проходили почти незаметно. Только если не видеть человека лет пять, можно было оценить весь масштаб произошедших с ним изменений. И лишь в самом конце нарушения становились столь серьезными, что бросались в глаза каждому.

      С дедушкой все происходило несколько иначе. Он очень быстро начал сдавать. Всего через год его уже нельзя было оставлять дома одного. И незакрытый газ оказался далеко не самой страшной угрозой. Дед в любой момент мог пойти в ванную и включить воду, попробовать выйти в окно, разложить все продукты из холодильника по комнате, оставив его незакрытым.

      Так как мама работала, а я учился, за дедушкой присматривала