.

Недавно Джэг нашалил: загнал на дерево инспектора местного водоснабжения. Инспектор – солидный, уважающий себя человек – очень рассердился, как только ему подсказали, что пумы отлично лазают по деревьям, и в отместку неделю продержал виллу на голодном водяном пайке. Будто знал, что супруга хозяина виллы добилась от мужа твердого обещания избегать особо острых конфликтов с городскими властями. К счастью (для самого себя), блюститель водного режима экономии переменил отношение к Джэгу и теперь, посещая виллу, непременно требовал показать ему «льва». Называл его «молодым игривым балбесом», норовил потаскать за ошейник, но при этом так громко и весело говорил, потел, быстро двигался и так оглушительно хохотал, что даже мудрый, уравновешенный Голиаф начинал угрожающе скалить зубы.

      Нортон ласково потрепал кугуара по шее. Вперед!.. Разогнавшись бок о бок, человек и зверь синхронно перемахнули живую изгородь.

      Луна успела уйти, но в парке было светлее, чем в роще. Джэг катался в траве, бил хвостом. Явно надеялся, что человек продолжит игру. Ненасытная жажда движений…

      – Нет, – сказал Нортон. – Петухи, брат, пропели. И перестань крутить помелом, шабаш окончен. К вольеру!

      Было жаль оскорблять дикую грацию зверя ошейником и решеткой вольера, однако пора. Запирая вольер, Нортон чувствовал неудовольствие Джэга. Подумал: «Не слишком ли много у нас с ним похожего?.. Надо будет пошарить на кухне и принести этому малому его любимый бульон с куриными потрохами». Вернулся к бассейну, без всплеска ушел под воду, поплыл у самого дна.

      Обычно после такого щедрого перерасхода мышечной энергии наступало что-то вроде внутренней разрядки, благотворное влияние которой ощущалось и в последующий день. Сегодня мышцам изрядно досталось, но не было ни малейшего, пусть даже призрачного, умиротворения. Давила горькая, злая и в то же время какая-то мутная, вялая тяжесть. Может быть, так ощущается безысходность?.. Он наткнулся на утонувший халат, подхватил его, всплыл у трамплина. Тщательно выжал халат, натянул на голое тело, побрел к дому. Подходя, запахнул полы и стал машинально застегивать пояс. Наконец поймал себя на нелепости всех этих действий, остановился.

      Луна ушла, и в потемневшем небе ярче проступили звезды. На звезды он не смотрел. Глаза безучастно следили за мягкими переливами синего света на полу открытого в сад летнего холла. Мыслей не было. Мозг пуст, как грот на берегу моря в часы отлива. Это не удивило его. В последнее время он часто бывал так рассеян. Вероятно, стал уже привыкать к никчемности своего бытия. По прихоти удручающих его самого обстоятельств он утратил какую-то элементарно простую, но жизненно необходимую связь с миром людей и теперь не знает, чем ее заменить. Да, чем заменить? Бассейном? Ночными прогулками с Джэгом?..

      Нортон вошел в дом. Вкрадчиво, мягко, как зверь в нору. Неслышно пересек летний холл, по ворсистым ступенькам внутренней лестницы спустился на нижний, «подземный» этаж, где расположены все хозяйственно-бытовые и спортивные помещения