Лунная радуга (сборник). Сергей Павлов

Просто он давно убедился, что, сам того не желая, своеобразно чувствует запах живого (живозапах, если угодно), как чувствует стрелка магнитного компаса глыбу металла. Убедившись, вынужден был примириться, хотя живозапахи по большей части не доставляли ему удовольствия. Терпимо «пахли» немногие из людей. Приятно «пахли» только Сильвия, дети и, как ни странно, собаки. Сильвия «пахла» уютно и как-то невыразимо удобно… Нет, живозапах там, за кустами, был не ее…

      Нортон припал плечом к парапету – над головой мелькнуло тело огромной кошки и с шумом обрушилось в воду.

      Нортон сел, посмотрел на зверя. Ошеломленно проплыв по дуге, кугуар выбрался из бассейна, и было слышно, как с него льет вода. Нортон вытер ладонью забрызганное лицо и сказал:

      – Хороший ты парень, Джэг, но дурак.

      Зверь встряхнулся. Мокрый мех блестел под луной.

      – Иди сюда.

      Кугуар не удостоил его взглядом.

      – Кому сказал, топай сюда!

      Зверь медленно подошел. Нортон потрогал пуму за круглые мягкие уши, почесал под мордой влажную шерсть, как чешут домашней кошке. Кугуар принял ласку с достоинством. Морда красивая, белая на конце. Глаза – как желтые угли.

      – Ладно, не обижайся. Сам виноват.

      Подумал: «Никак примириться не может, что я быстрее его. Все-таки пробует… Ну пробуй, ушастик… Мы теперь никогда не сумеем застать друг друга врасплох, и с этим тебе уже ничего не поделать. И мне…»

      – Такие вот дела, ушастик… Но шуметь по ночам я тебе запрещаю. По ночам надо тихо играть. Понял?

      Зверь, широко открыв пасть, издал звук, похожий на протяжный стон и капризный зевок одновременно. Блеснули клыки.

      – Не притворяйся, великолепно все понимаешь. Ты почти так же умен, как старина Голиаф. Ведь правда?

      Кугуар презрительно фыркнул, потянулся, выпустил и спрятал когти.

      – Н-ну… – неодобрительно произнес Нортон. – Только не важничай. Быть сильнее вовсе не значит быть умнее. Скорее даже наоборот. И в этом смысле Голиафу мы с тобой не соперники. Голиаф не бродит ночами в зарослях, как ты или я, не шумит, не лает на Луну, хотя собакам это очень нравится. Спит себе и видит приятные сны. Он умница, он понимает: в этом доме лунатиков хоть отбавляй, а Сильвия у нас одна, и тревожить ее по ночам никому не дозволено. Ясно?

      Услышав имя хозяйки, Джэг повернул морду в сторону дома. Сел на задние лапы.

      – Умница, – похвалил Нортон. – Вот теперь мы с тобой поиграем.

      Он снял с кугуара ошейник, вскочил. Зверь нетерпеливо крутился.

      – Нет, играть пойдем на ковер. Ну, вперед!..

      Джэг прыгнул в кусты.

      Ковром служила ровная, как стол, поляна, со всех сторон окруженная вязами. Когда-то здесь был замечательный корт, но потом по просьбе Сильвии Нортон оборудовал площадку для тенниса в той части садового парка, где росли фруктовые деревья – Сильвии нравились китайские яблони в цвету. Он сделал все так, как она пожелала, хотя китайские яблони лично