Лунная радуга (сборник). Сергей Павлов

в тридцати пяти прямо по курсу, которым шел вездеход, – и превосходно в ней себя чувствую. Зато левее, взгляните на карту, тянутся три продолговатых бугра, и… похоже, они налиты энергией под самую пробку. Во всяком случае, первый из них определенно. Неподалеку от его подножия валяются две „шальные“ рейд-вешки, но даже туда я не советую подходить. Буквально в нескольких сантиметрах от того места я наблюдал дугообразный электроразряд. По-видимому, в таких местах достаточно слегка потревожить грунт, чтобы нарушить там электростатическое равновесие. Подчеркиваю: вполне безопасен только путь, отмеченный рейд-пунктиром нормальной или повышенной плотности, „шальные“ вешки не в счет». – «Понял, Нортон, спасибо. Но… простите… О вашем чутье ходят легенды. Как это вам удается?» – «Это детали, Данилов, которыми вы абсолютно спокойно можете пренебречь. У меня все. Маршрут продолжаю». – «Погодите, Нортон! Мы получили „вердикт“ из штаба отряда. Касается вас…» – «Джобер чертовски оперативен. Ладно, давайте мне текст». – «Здесь всего одна фраза: „Эксперту штаба отряда «Меркьюри рейнджерс» Д. Нортону предоставить возможность действовать так, как он сочтет нужным. Начальник экспертной группы Е. Гаранин“. И… больше ничего». – «Этого достаточно. Спасибо, Данилов. До связи».

      Во время беседы с первым помощником, обходя бугры и придерживаясь низин, он успел перебраться из одной ложбины в другую и оставить за спиной новые десятки метров рейд-пунктира. Теперь, полагаясь на болевые сигнализаторы в голове, он шел вперед гораздо бодрее – почти уверовал в то, что он и есть тот самый «комплексный блок разведочной аппаратуры спецназначения», которого так недоставало группе. «Автономно действующий образец, оснащенный манипуляторами». Но скоро пришлось столкнуться с неприятным открытием: он стал хуже видеть. Нет, правильнее сказать, стал видеть иначе. Сперва ему показалось, будто все вокруг окутала фосфорически-голубоватая дымка. Что-то вроде легкой светоносной завесы, довольно прозрачной, но со своими законами оптического преломления: детали рельефа, особенно ближние, так причудливо искажались от малейшего поворота головы, что сплошь и рядом трудно было понять, какие же они на самом деле – вогнутые, плоские или выпуклые. Присмотревшись, он понял: иллюзию дымчатого марева создавало плавное колыхание сети или, лучше сказать, системы струящихся во всех направлениях тончайших, как паутина, волокон таинственно невесомой и едва уловимой зрительным ощущением слабо люминесцирующей субстанции… Он долго разглядывал новый облик ландшафта. Узлами паутинообразной сети были бугры – у их подножий она достигала наибольшей концентрации, а в низинах почти не просматривалась. Подозрение, что именно бугры насыщены энергией, перешло в уверенность. С одной стороны, это как будто упрощало задачу маршрута, но с другой – искажение близких деталей рельефа сильно ее усложняло. Попадались места, где он с трудом различал даже то, что было под ногами…

      За двенадцать часов